Тысячелетняя любовь Рашингавы. Анастасия Сагран

что именно он предложил?

      – О, да, помните, какой он был, когда пришёл сюда? Такой тип действительно мог сжечь полстолицы в отместку за отказ.

      – Но Хорнитэль – не мой! – возразила Мария. – Это совсем нелогично.

      – Гнев тоже штука нелогичная, – возразил Агвельт. – Всё сходится. Мне тоже хочется спалить тут всё, когда вы, безрукие, роняете тарелки с едой.

      – Но, вы же не…

      – Разница между мной и принцем империи, однако, огромна, и он вполне может позволить себе то, что не могу я.

      – Что верно – то верно.

      – Интересно, как император накажет Рашингаву, – протянул Сануф, и Мария тяжело сглотнула. Если всё это правда, и Рашингава действительно сделал это сам, то император обязательно об этом узнает, допросив принца с помощью крылатых.

      – Хорошо, что вы не согласились на предложение Рашингавы, к чему бы он вас не склонял, – сказала умудрённая опытом экономка, Фриндлей. – Представьте, что из-за какой-нибудь глупой ссоры могли бы пострадать именно вы.

      – Да, хорошо, – кивнула Мария и снова судорожно, с трудом сглотнула. Она снова припомнила то ощущение, которое испытала в руках Рашингавы. Пожираемые заживо наверняка испытывают в тысячу раз больше боли и ужаса, но от этого впечатление не изменилось.

      Но вот первый поцелуй был хорош. Почему потом всё так сильно переменилось?

      Глава 3. Дочери

      – Слухи всё равно распространились, – осторожно сказал герцог Нинио, медленно подходя к отцу и останавливаясь в трёх шагах. Взгляд Рашингавы обращён к ночному Ньону. Со смотровой башни верхнего дворца предела вид изумителен. Городская стена отстоит на пять с четвертью тысяч шагов, но столица всё равно хорошо видна с этой точки.

      Только что Рицке сообщили о самоубийстве одной из полнокровных. Она приходилась правнучкой принцу. И звали её Миранда. А Нинио так некстати вырывал его из пучины мыслей о случившемся.

      – И?

      – Император прямо сказал, что хочет видеть её, – сказал Нинио. – Ту девушку. Такие случаи всегда вызывают любопытство.

      – Да, – только и сказал Рицка, сообразив, о чём речь. О Циннии Марии.

      Беспросветно. Хоть бы одна хорошая новость. Но ничего не происходит в соответствии с желаниями.

      Первый герцог вздохнул и почти неслышно двинулся в сторону, но не ушёл.

      Молчание.

      – Нинио, – позвал Рашингава своего сына, медленно оборачиваясь.

      – Я здесь, – донеслось из самого тёмного места.

      – Чего бы ты хотел?

      Нинио ответил не сразу:

      – Хочу, чтобы ты перестал называть меня тупицей.

      – Я уже давно тебя так не называю.

      – Ты уже давно вообще никак меня не называешь.

      – Хм. Считал, между нами идеальное взаимопонимание, не требующее слов. Ты – первый герцог.

      – Я просто подстраиваюсь.

      – И делаешь мне этим огромное одолжение. Я ценю это. Давай держаться такой формы и впредь.

      – Хорошо, если тебе так нравится. Но теперь, полагаю, моя очередь спрашивать, чего бы ты хотел.

      – Мои