Рахит. Шесть-седьмой. Анатолий Агарков

укутанный в шаль, сиял глазами, в улыбку губы распустил. Глядя на солнце, на сверкающий в его лучах снег, смеялся:

      – Солнушко, гы-го-го…

      – Цы-па, цы-па… – манил резвящихся воробьёв.

      – Здорово, Вов-Чик! – бодро, звучно, нажимая на «ч», говорю я. – Как школа? Происшествий не было?

      – Какие там могут быть происшествия? – пожимает плечами сосед.

      – Ну, не скажи – столько пацанов вместе… Неужель чего нельзя придумать?

      – А учителя?

      – А голова на что? Ну, хоть бы после школы отлупить девчонок.

      – Чё ты несёшь?

      Я посмотрел на Вовку со смутным беспокойством – начал задаваться? Школьник.

      – Ты, наверное, с девчонками дружишь? – съязвил я и покрутил пальцем у виска. – Похоже, школа ничему хорошему не учит.

      – Я тебе сейчас покажу, чему нас учат в школе, – сказал Вовка и выломал обезглавленный подсолнух.

      – Ура! Сейчас будет рыцарский турнир, – я тоже вооружился и поскакал вокруг соперника.

      – Коли! Луби! – возбудился маленький Серёжка.

      Ему удалось выломать прошлогоднюю будыль из снежного покрова, и он напал на брата с другой стороны.

      – Ну, начинается потеха, – пригрозил Вовка и повёл на меня атаку.

      Я отступал, отбиваясь, и хрипел страшным голосом, изображая чудо-юдо лесное:

      – Добро пожаловать, богатырь, в гиблые места!

      – Ты давай, работай, – Вовка лупил своей палкой по моей. – Сейчас я тебя уложу на раз-два-три… Раз…! Два…! Три…!

      – Ула! – Серёжка ткнул своим «копьём» брату в глаз.

      Вовка вскрикнул и доказал, что в школе он чему-то всё-таки научился – разразился отборнейшей бранью.

      – Я тебя щас на куски порву, – пообещал он брату, а сам пнул его так, что Серёжка кубарем полетел в сугроб.

      Вовка убежал домой, закрывая ладонями лицо. Младший Грицай орал, лежа в снегу, и плач сотрясал его тело. Я мог считать себя победителем турнира.

      – Эй, вы, что тут вытворяете? – через забор перешагнул Валерка Журавлёв, по прозвищу Халва, и подошёл к нам.

      Не думайте, что он долговязый великан – просто в недавнюю метель намело такой сугроб, из-под которого забор наш едва виден. Вдвоём мы подняли Серёжку, отряхнули от снега, уговорили не реветь и не жаловаться, повели домой.

      – Залазьте, – Вовка позвал нас с тёплой печки, сияя «фонарём» под глазом, и кивнул на брата. – А этого бандита сюда не подсаживайте. Полезайте, я тут засаду устроил – в войну поиграем. Мамка разрешила.

      – А парашут есть? – осведомился Валерка. – Высоко падать, если что.

      На маленькой печке, заваленной всяким хламом, шибко-то не развернёшься. Какого чёрта здесь держат тулупы вместе с валенками? Впрочем, без них на голых кирпичах поджариться можно очень запросто. А из валенок, при желании и небольшой фантазии, неплохие пулемёты получаются. Вот мы и застрочили в три голоса.

      – Здесь