Рахит. Шесть-седьмой. Анатолий Агарков

Я взволнован, мне радостно и чуточку не по себе.

      Как долго тянется утро. Тревога наполняет сердце – а вдруг отец передумает. Я так ждал этого дня. Сумбурные чувства теснятся в груди – напряжённое любопытство, счастье, страх, надежда, сомнение, нетерпение.

      Будто издалека доносится голос сестры:

      – А что ты сделаешь, если тебя захотят отлупить?

      Я опасливо отодвинулся.

      – Не собираюсь тебя бить, просто хочу узнать, что ты делаешь в таких случаях?

      Я сунул указательный палец в рот и стал грызть ноготь. Люся вытащила палец из моего рта и посмотрела на руку с обкусанными ногтями.

      – Рука как рука. Всё нормально. Скажи, а тебе никогда не хотелось дать сдачи?

      Широко раскрыв глаза, я покачал головой.

      – Так и будешь всю жизнь козлом отпущения?

      Я опустил голову. Палец снова оказался во рту.

      – Послушай, Тотошка, – хрипло прошептала она, наклонившись к самому моему уху, – я научу тебя давать сдачи. И когда какой-нибудь здоровенный парень начнёт приставать к тебе, ты покажешь ему, где раки зимуют.

      Я вытащил палец изо рта и недоверчиво уставился на неё.

      – Ты слышал, как я отлупила Катьку Лаврову? А она ведь старше и больше меня.

      Я почтительно кивнул.

      – Так вот, я научу тебя, как это делается. Тресь! Тресь! Тресь!

      Её кулаки отмутузили воздух.

      – Тресь! – тихо повторил я, неуверенно сжал кулак и нанёс слабый удар в пустоту.

      – Прежде всего, если кто-нибудь заорёт на тебя, никогда не трусь, не веди себя так, будто думаешь, что тебя убьют на месте.

      – Тресь! – я неуверенно ткнул маленьким кулачком перед собой.

      – Нет, начинать надо с другого. Может, тебя вовсе и не собираются бить. Первым делом – глубокий вздох, – она глубоко вздохнула воздух и подождала, пока я сделаю тоже самое, – рёбра проступили под моей рубашкой, – а потом орёшь во всё горло: «Вали отсюда к чёртовой матери!»

      На её крик в дверях комнаты появилась мама.

      – Что вы тут делаете?

      Она с тревогой посмотрела на меня. А я поднялся на цыпочки, сжал кулаки, зажмурил глаза, сделал глубокий вздох и заорал:

      – Вали отсюда к чёртовой матери!

      Потом повернулся к сестре и улыбнулся:

      – Ну, как, нормально?

      – Люся,… – сказала мама.

      – Должен же он, наконец, научиться защищать себя.

      Мама остановилась в дверях, словно не зная, что ей делать дальше. Тогда я насмелился, подошёл к ней, выставил перед носом свой маленький кулачок, глубоко вздохнул и пропищал:

      – Вали отсюда к чёртовой матери!

      Мама покачала головой:

      – Дожила…

      – Я просто тренируюсь. Это я не тебе сказал.

      Мать вытерла нос передником, махнула рукой:

      – Чему хорошему, а этому быстро учатся. Лучше б почитали…

      – Читать его в школе научат, а вот защищать себя вряд ли.

      – Ну, учи-учи, – мать шмыгнула носом и вытерла глаза передником.

      – Не собираюсь