Нефтелиард. Роман Анатольевич Верховский

сжал.

      На нижнем ярусе, умножая энтропию, бегали, кричали, тянули дети, и этому броуновскому движению не было конца. На верхнем, выше пояса, мой тридцатипятилетний сосед танцевал с двумя девушками и нагло улыбался им обоим. На диване наперебой разговаривали мужчины с другого этажа. И двое молодых влюбленых на подоконнике так сладко друг на друга смотрели, что даже залитый шампанским и колой линолеум был менее липок. Парень, колдующий что-то на кухне, повернулся к моей спутнице:

      – А какая трагедия привела вас сюда?

      – Шкаф, – она почесала затылок и посмотрела на меня.

      – Так бывает? – не отстал парень

      – Да, и чем старее шкаф, тем чаще это случается, – девушка отвернулась ко мне и спрятала лицо возле моей шеи.

      Тут же с ревом промчался в коридор ребенок, а за ним двое других. Манящим и совершено пьяным жестом сосед позвал меня к себе, но я отрицательно покачал головой. Возможно, один из убежавших сорванцов его, а может, даже оба.

      – У тебя есть пиво? – спросила моя спутница, – весь день хочу пива, но кругом или коньяк или игристое, и неизвестно, что хуже.

      – У меня в комнате, пойдем. Там и разденемся.

      Мы покинули балаган и оказалась в прохладной, тихой, спокойной комнатке.

      – В самом деле, шкаф. Я думала, что это уловка, – она смущенно улыбнулась, но смущением и не пахло. Она меня соблазняла?

      – Если хочешь, это будет уловкой, – неловко продолжил.

      – Я посмотрю, – она открыла шкаф, провела рукой по внутренней поверхности.

      – Аккуратней, там вход…

      Но я не успел закончить шутку про Нарнию.

      – Вход к господу? – девушка указала на икону, – ты молишься в шкафу?

      – Не могу выкинуть, не хватает духа и веры в свой атеизм.

      – Я тебя понимаю, – она кивнула мне и достала икону на свет, – а что если я скажу, что могла бы познакомить тебя с тем, кто купит ее. И за большие деньги. Это шестнадцатый век, новгородская школа. В таком состоянии их не больше двух сотен. Я это точно знаю, но не спрашивай откуда.

      – А шкаф?

      – Подделка. Ну так что?

      – Что?

      – Икона.

      – Я готов попрощаться с ней в любой момент.

      – Тогда прилетай в губернию. Я там живу, – и, помолчав, добавила, – там, дома.

      Она поставила икону обратно в шкаф. По пиву? Хорошо, по пиву. Ле пар Кензо. Ее духи, холодное пиво. Что-то еще, пока незнакомое мне. Она рассказала, что прилетела на новогодние праздники к отцу, но улетает уже завтра, у нее началась жуткая аллергия, поэтому она не встречает новый год с ним.

      А затем произошло то, о чем мечтают все парни, не достигшие возраста двадцати пяти лет – она придвинулась ко мне поближе. Я обнял ее плечи и, так как терять мне было нечего, поцеловал ее холодные губы с оставшейся капелькой и вкусом пива. Она ответила и даже ловко сняла очки, но затем мы почти одновременно остановились и рассмеялись:

      – Насморк, – сказал я.

      – Аллергия, – ответила она, и мы шумно вздохнули ртом.

      Она долго смотрела