Век императрицы. Натали Якобсон

и кинуться на поиски расквартированного где-нибудь в ближайшей деревне полка, чтобы убийцу немедленно схватили и повесили, но он стоял неподвижно. А ведь любой вошедший сюда принял бы меня за преступника, и как я смогу доказать, что это не я убил Даниэллу. На моих коленях лежит ее отделенная от туловища голова, в поместье, кроме меня и трупа, никого нет, а на поясе у меня висит охотничий нож. Конечно, на лезвии нет ни капли крови, но разве поблизости мало ручьев, преступник смог бы отмыть нож даже в том чане с окровавленной водой на туалетном столике.

      – Ты позвал меня вовремя, – незнакомец двинулся ко мне через спальню, и где-то вдали за распахнутым окном прогремел раскат грома.

      – Кто вы? – я поднял глаза и тупо уставился на него. – Что вам здесь нужно? Здесь поселилась смерть, убирайтесь отсюда, если хотите остаться живым?

      Я никогда еще не был с посторонними так груб, но на этот раз не смог сдержаться. Кто-то чужой вторгся в мое сознание, завладел всеми моими мыслями и заставлял произносить злые, сварливые слова. В ответ в наступившей тишине раздался короткий смешок, и от этого звука у меня по коже пробежал мороз.

      – А почему ты решил, что я жив?

      Вопрос застал меня врасплох. Я едва мог шевелить языком по собственной воле, без чужого на то повеления, но прежде, чем я успел что-то произнести, длинные костлявые ладони обхватили мое лицо, горящие темные глаза заглянули в мои, и мне почудилось, что я стою на краю адской бездны.

      Я крепче вцепился в мягкие, густые, обвивающие пальцы, как паутина волосы сестры, словно ища в них спасения.

      – Оставь ее, – все те же неуловимые, узкие ладони отняли у меня голову Даниэллы и положили ее под бок трупа. – Ей уже ничем не поможешь. Она принадлежит ему.

      – Кому? – нашел в себе силы спросить я, но вопрос так и остался без ответа.

      – Пошли! – худая ладонь поманила меня куда-то во мглу. Морщинистая сухая кожа мерцала в темноте. – Следуй за мной!

      – Зачем? – я настойчиво продолжал сыпать вопросами, надеясь получить удовлетворительный ответ, хоть на один из них. Вознаграждением за мое упорство стал лишь еще один короткий, пугающий смешок и мало объясняющая фраза:

      – Я покажу тебе твое наследство!

      Я кинул прощальный взгляд на труп Даниэллы, обезглавленное тело в атласном вечернем платье. Кровь на красном была не так заметна, а вот на обнаженных плечах алые мазки казались неприятно густыми и отвратительными, больше похожими на испорченную краску. Одна рука запуталась в длинном шлейфе, под второй ладонью, прямо в коконе блестящих пышных оборок, теперь покоилась мертвая голова. Свет от ее платиновых кудрей напомнил мне о лучах солнца, которое я, может быть, уже никогда не увижу, если последую за незнакомцем. Было что-то противоестественное в том, что мертвая Даниэлла была еще красивее, чем живая. На бледном теле не осталось ни одного увечья, ни одной царапинки, только темный кровавый шрам в том месте, где голова была отсечена от шеи.

      – Зловещая,