Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий. Нелли Шульман

Я, правда, мог его только ранить… – Мишель напомнил себе, что судьба фон Рабе сейчас его занимать не должна. Ему требовалось позаботиться о жене и сэре Николасе:

      – Беги, – он, с сожалением, выпустил руку Лауры, – забирай Ворона, постарайтесь исчезнуть отсюда… – Лаура, упрямо, помотала головой:

      – Я тебя никогда не брошу. Я добралась до Антарктиды, чтобы тебя найти, Мишель… – наклонившись, он вдохнул цветочный запах ее волос. Крепкие руки легли ей на плечи:

      – Милая, любовь моя, – тихо сказал Мишель, – тебе нельзя здесь оставаться. Ты сказала фон Рабе, что мальчик, якобы, выжил, что ты отдала его надежным людям. Если фон Рабе не погиб, он тебя не пощадит, Лаура… – Мишель не мог позволить жене опять оказаться в руках немцев. Третьего дня, услышав, что Лаура выдала рандеву, в форте де Жу, он вздохнул:

      – Милая, никто не имеет права тебя судить. Ни я, ни Монах не были в тюрьме… – Мишель прервался, – то есть я был, но меня не пытали. Никто не собирается устраивать трибунал, или мстить тебе. Совершенно точно, не Монах, если он вообще жив… – Мишель подтолкнул Лауру к задней части палатки:

      – Беги, немцы тебя не заметят. До дома здесь недалеко… – взглянув в щель, он замер:

      – Глазам своим не верю. Но это белый флаг, то есть парусиновая тряпка… – Ворон говорил с командиром немцев, указывая на палатку:

      – У него при себе нет оружия. Мерзавец, какой мерзавец. Зачем я сказал ему об уране? Хотя немцы и так поняли бы, что в долине есть уран… – Мишель пообещал себе позднее расквитаться с дядей Николасом:

      – Я его пристрелю, неважно, что ему восьмой десяток идет. У предателей нет возраста. Решил перед немцами выслужиться, понятно, зачем… – Мишель похолодел:

      – Он никогда не получит Лауру… – он велел жене:

      – Слушай меня. Нет… – твердо прервал он Лауру, подавшуюся вперед, – слушай и делай то, что я скажу… – она не стала спорить. Лаура, всхлипнув, прижала его руку к губам:

      – Мишель, у нас было всего четыре дня… – немцы шли к палатке. Теперь Мишель отчетливо видел знакомое лицо Каммлера:

      – Потом у нас будет больше… – пообещал он Лауре, – будет вся жизнь, обязательно. Бери оружие, зимнюю парку, сапоги, провизию, и беги. Как видишь… – он показал жене Ворона, – дядя Николас успел спеться с немцами… – Лаура кивнула, прикусив губу:

      – Мишель, но что с тобой случится?

      Он позволил себе, на мгновение, обнять жену:

      – Я тебя люблю. Я тебя найду. Беги, пожалуйста. Меня они не тронут, я слишком ценен для них… – Лаура выскользнула наружу, скрывшись среди завала серых камней, на узкой тропинке. Палатка загораживала немцам обзор:

      – Они ее не заметят. Занявшись мной, немцы не пошлют за ней погоню. Мерзавец тоже за ней не отправится. Он побоится один, без оружия, идти в горы. Немцы ему автомат не отдадут, несмотря на его предательство… – Каммлер и Ворон были в какой-то сотне метров от палатки:

      – Есть время покурить, напоследок… –