Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий. Нелли Шульман

за раба Божьего Максима помолюсь. За Ваню я молилась, но вот, как вышло… – она достала из тяжелого, с потрепанной бархатной обложкой, альбома, аккуратно сложенную похоронку. Сержант Кузнецов погиб на Зееловских высотах, при штурме Берлина. Настасья Павловна утерла темные, красивые глаза:

      – Командир части мне написал. Ваня сразу в армию записался, добровольцем. Он в сельсовет пошел, когда о войне услышал… – радио, в глухой угол, разумеется, не провели. Сельсовет находился в селе Урунхайка, на восточном берегу озера:

      – Ваня за патронами поехал… – муж Настасьи Павловны был охотником и рыбаком, – в селе он все и узнал. Мы тогда всего месяц, как расписались… – венчалась пара тайно, у местного старообрядческого наставника.

      Настасья Павловна испекла коржики, из ржаной муки:

      – Вы ешьте, Марфа Федоровна, – ласково сказала женщина, – ребенку сладкое полезно. И в мешок я вам провизии положу… – перехватив взгляд хозяйки, Марта, немного покраснела.

      – Мужчины не видят, – подмигнула ей Настасья Павловна, – а от женщины такого не скроешь. Господь вам добром воздает, за то, что вы сироту взяли… – Уильям дремал на полу, рядом с маленьким Ванечкой и собакой, – родится у вас мальчик, вы его в честь отца покойного и назовете, как я сделала… – Марта подумала:

      – В мае малыш на свет появится. К тому времени надо добраться до Индии… – вспомнив карту, она поежилась:

      – Придется переходить Тибет. В здешних краях вряд ли завели телефон или телеграф, а в Китае гражданская война идет… – Осман с ней не говорил, но Марта видела грусть в его спокойных, пристальных глазах:

      – Он человек чести, – твердо сказала себе женщина, – он не сделает ничего недостойного. Я найду оказию, в Индию, какой-нибудь караван, грузовик. В Гималаях есть перевалы… – в Гималаях лежали вечные снега. Марта взглянула на белые верхушки гор, в сиянии ясного заката:

      – Здешние хребты в три километра высотой, а на юге они шести достигают, и даже семи… – Марта, уверенно, сказала себе:

      – Все будет хорошо. Эйтингон нас не найдет, а завтра мы границу переходим… – она была рада, что проведет последнюю ночь в России в избе Настасьи Павловны. Они пожарили озерную рыбу. Женщина принесла стаканы с парным молоком, из-под козы:

      – Я вам яиц сварю, хлеба своего положу, – она коснулась руки Марты, – не грустите, Марфа Федоровна. Муж ваш в чертогах райских обитает, вы ребеночку о нем расскажете. Максимом сына назовете, по батюшке его… – Марта всегда думала, что у нее родится девочка, но сейчас решила:

      – Если мальчик получился, так правильно будет. Максим Максимович, как у Лермонтова. Маленький Волк… – ночью, на лавке, рядом с Уильямом, она повторяла:

      – Лондон, Ганновер-сквер, особняк Кроу. Питер, я жива, я в Индии… – Марта положила руку на живот:

      – А что я ему скажу? Все и скажу… – она дернула губами, – пусть услышит правду. Каждый