Месть графа. Барбара Картленд

под руку.

      – Это правда, Гарри, и я очень счастлива.

      – Но, Рания, ты ведь никогда не вспоминала при мне о Чарльзе, – растерянно произнес Гарри. – Ты даже ни разу не обмолвилась о том, что видела его с тех пор, как мы были детьми.

      – Боюсь, что это моя вина, – вмешался Чарльз, прежде чем Рания успела открыть рот. – Когда я вернулся из оккупационной армии, то задержался в Лондоне совсем недолго, после чего отбыл в Нортумберленд, дабы повидаться со своим дядей.

      Гарри кивнул, давая понять, что знает, о ком идет речь, и Чарльз продолжал:

      – Я часто писал Рании с войны при первой же возможности, но большинство моих писем затерялись в пути, а она поступила очень неразумно, решив, что я забыл ее.

      Он улыбнулся Рании и добавил:

      – Но она простила меня, и если ты взглянешь на ее левую руку, то увидишь, что мы официально обручены.

      Рания вытянула руку, и Гарри в немом изумлении уставился на кольцо.

      На мгновение он буквально потерял дар речи.

      Рания догадалась, что он прикидывает, сколько оно может стоить.

      – А где ты оставил Стрекозу? – спросила она у брата.

      – Я оставил ее в загоне. Так что мне не пришлось отводить ее на конюшню, и я подумал, что ты захочешь пожелать ей спокойной ночи.

      При этом он едва не добавил – «в последний раз».

      Но вовремя спохватился, испугавшись того, что в глазах сестры увидит знакомое выражение горечи и страдания.

      – Я сейчас же пойду и поговорю с ней, Гарри. А ты не мог бы пока развлечь нашего гостя?

      – Отличная мысль, – подхватил Чарльз, – особенно учитывая, что мне нужно сказать Гарри пару слов. Но, прошу вас, не задерживайтесь. Не забывайте, завтра мы едем в Лондон и нам нужно определить наши планы.

      – В Лондон! – воскликнул Гарри, опередив Ранию.

      Она едва удержалась, чтобы не повторить его слова, и грациозно выскользнула из комнаты.

      Оказавшись за дверью, она приостановилась и услышала, как Гарри обратился к другу:

      – Должен признаться, что вы застали меня врасплох. Я поражен и до сих пор не могу прийти в себя!

      – Гарри, я понимаю, что у тебя сейчас трудные времена. Вот почему я не только намерен жениться на твоей сестре, но и первым же делом в понедельник утром распоряжусь, чтобы мой банк перевел тысячу фунтов на твой счет. Так что тебе не придется продавать лошадей, а это сейчас – самое главное.

      – Ты этого не сделаешь, – резко возразил Гарри.

      – Могу и сделаю. В конце концов, мы с тобой – друзья детства, и, окажись в столь же неприятном положении я, непременно обратился бы к тебе за помощью, и я не верю, что ты ответил бы мне отказом!

      – Разумеется, нет, Чарльз, но как я могу принять твои деньги? Я ведь никогда не смогу вернуть их тебе!

      – А я и не прошу, чтобы ты возвращал их. Как тебе должно быть известно, я – очень богатый человек и, поскольку во время войны у меня не возникало трат, сбережения выросли до такой суммы, что мне даже неловко сейчас за свое состояние, тогда как у многих моих друзей не осталось вообще ничего.

      – Это как раз обо мне.

      – Знаю. Рания