Наследники Рима. Все романы цикла «Божественный мир» в новом и полном издании. Борис Толчинский

моей речи герцог торжественно объявил о подписании им вольфрамовой концессии. Новость не произвела достойного впечатления на баронов. Что им этот вольфрам? Но вот в речи герцога прозвучало магическое слово «золото», и реакция баронов оказалась именно такой, какую я ждала.

      Согласно моему плану, каждый верноподданный барон получал «вольфрамовый бонус» в сумме ста золотых солидов, причем первые двенадцать солидов, то есть целый империал, можно взять наличными сразу по завершении государственного совета.

      Чтобы благородные рыцари не подумали, будто мы их подкупаем, я вмешалась и сказала такие слова:

      – Вольфрамовое месторождение – это общее богатство вашей земли, и имперское правительство совместно с его светлостью герцогом Круном определило, что высокородные бароны Нарбоннии достойны иметь свою долю доходов от рудника. Вы видите, господа, правительство Его Божественного Величества признаёт и уважает ваши законные права.

      Общими усилиями мы успокоили их совесть; во всяком случае, никто не встал в позу, все выразили удовлетворение.

      Затем наступила критическая фаза собрания. К чести моего мужественного друга, он нашел в себе силы и заявил решительно и твердо, тоном настоящего властелина:

      – Как вам известно, мой сын Варг находится в темнице. Я вынужден был заключить его туда, поскольку мой сын замыслил заговор против меня. Цель заговора – ввергнуть нашу державу в новую войну с Империей. Десять дней я дал ему на размышление, но безумец отказался покаяться в преступлении и признать свою вину. Итак, я сделал всё, что мог. Ждать дальше не имею права. Поэтому я принял решение предать принца Варга публичной казни, – в этом месте герцог возвысил голос, чтобы заглушить ропот своих баронов, – а вместо него назначить наследницей нарбоннского престола мою верную дочь принцессу Кримхильду.

      Вот так он и сказал, и голос бедного отца ни разу не дрогнул.

      Ропот. Безумные взгляды. Крики протеста. Верная стража, преграждающая потрясённым баронам путь к трону и путь из зала. Воздетая рука герцога и его зычный голос, призывающий вассалов к порядку.

      Всё так, как я предполагала, не больше и не меньше.

      Мой мужественный друг был прекрасен в эти кульминационные мгновения: горящий взор из-под густых бровей, решительные губы, раздувшиеся ноздри атакующего волка.

      Его дочь, моё творение, также была прекрасна: если и был в душе её испуг, он отразился лишь бледностью лица и губ, – а руки не дрожали.

      Когда порядок в зале был восстановлен, герцог Крун провозгласил:

      – Вам надлежит немедленно принести присягу моей дочери Кримхильде как будущей герцогине нарбоннских…

      – Да где же это видано, – прокричал, дерзко обрывая герцога, барон Видар, – чтобы рыцари девчонке присягали?

      И тут Кримхильда чуть переиграла. Она вышла вперед и отчеканила:

      – Я не девчонка, барон, а ваша госпожа!

      – Нет!