Герой. Анвар Иркинович Иргашев

лампы и аккуратно выводил на белоснежном листе иероглифы.

      – Ё-мое! Леха! Танцы! Бежим! – Митяй спешно заправлял в брюки помявшуюся рубаху.

      – Не пойду я, Митяй. Не люблю, ты же знаешь.

      – Ты обещал, брат, – Митяй поднял с пола книгу и положил на стол обложкой вниз, – Вот! – Митяй демонстративно похлопал рукой по книге, – Я свое обещание уже начал выполнять. Книгу про мир читаю, автор Толстый!

      Митяя переполняла гордость за самого себя.

      Ли аккуратно отложил в сторону перо и рассмеялся.

      – Эх ты, грамотей. Это Толстой, «Война и мир».

      Митяй лишь почесал затылок.

      – Ладно, пошли, раз обещал, – согласился Ли.

      ****

      Танцы прошли для братьев Агафоновых по-разному. Для Ли, который скромно сидел в сторонке, наблюдая за братом, время тянулось. Митяй же, наоборот, едва успел перетанцевать со всеми девушками подряд, стараясь ни одну из них не оставить без своего внимания. Он пользовался огромной популярностью у местных девушек, за что деревенские парни не очень его жаловали. Нередко Митяю приходилось пускать в ход свои от природы крепкие кулаки, общаясь с конкурентами.

      Если бы не начинающаяся гроза, бродившая по окраине неба, Ли еще долго бы ждал брата. Но гром бормотал все сердитей и громче, и вскоре первые вспышки молнии осветили потемневшее небо. Люди начали разбегаться по домам.

      Митяй задорно пихнул брата локтем.

      – Видел, Леха, все девчонки мои! Все-таки Митяй Агафонов – первый парень на деревне!

      Ли спокойно улыбнулся.

      – Может, тебе стоит выбрать одну из всех? Это неправильно – сегодня с одной, завтра с другой.

      – Да как же выбрать, Леха, – одна краше другой! Да и скучно с одной-то все время! Нет, это не для меня.

      – А я вот думаю, что если уж полюбить, то одну и на всю жизнь. Как отец, как Чэн.

      Братья подошли к дому. Гроза совсем разошлась, первые тяжелые капли уже падали на пыльную дорогу. Лошади, напуганные громом, бились и храпели за темной стеной конюшни. Тоскливо хлопала позабытая оконная ставня. Митяй застыл на входе. Дверь в избу была открыта. Он обменялся взглядом с Ли и, сам себе не веря, сказал:

      – Может родители уже вернулись? Схожу гляну.

      Митяй в потемках загрохотал ведром где-то в сенях, зашел в избу.

      – Батя! Мама!

      В избе зажегся свет.

      Ли, предчувствуя неладное, подошел к конюшне, откуда испуганно всхрапывали лошади.

      – Леха! Леха! Там Чэна убили! – Митяй, спотыкаясь, выбежал из избы.

      Ли резко остановился, словно его ударила одна из молний, полыхавших на небе, мысли роем пронеслись в голове – учителя… убили…?!

      В этот момент ворота конюшни неожиданно распахнулись и наружу метнулся рослый вороной конь, которого отец наказал подковать к утру. На коне сидел всадник в плащ-палатке с низко надвинутым капюшоном. Ли едва успел увернуться от тяжелых копыт, как всадник рванул со двора и скрылся за поворотом. Вот же он – убийца! Ярость горячей волной прилила к голове. Нельзя дать ему уйти! Ли кинулся в конюшню,