Король улицы: из фавелы вдоль Латинской Америки. Катрина Камбург

и с удовольствием выполнял поручения. К полудню он уже успевал обегать кучу учреждений, попутно справляясь у врачей, не нужна ли им какая помощь.

      Они были рады этому худощавому подростку, который столь услужливо приносил им деньги из банка, вкладывал их чеки, делал мелкие покупки, и в его карман каждый день опускались чаевые. В пять вечера он уже несся обратно, чтобы успеть на вечернюю смену в школе. Качество учебы от таких нагрузок неминуемо начало страдать, ну а что поделать? После девяти вечера его уже клонило на уроках ко сну, и он, прикрываясь тетрадками, сладко похрапывал последний час на задней парте.

      За то мама могла им теперь гордиться: в семье появился очередной кормилец. Практически всю зарплату он отдавал ей, оставляя себе лишь на необходимые мелкие расходы. Но несколько месяцев назад у него появилась Цель: он должен был, во что бы то ни стало, собрать деньги для флейты. И не важно, что она имела по тем временам баснословную цену, а китайцы еще не научились копировать дорогие инструменты и экспортировать их по всему миру.

      Поэтому в течение четырех месяцев он не тратил ни цента, объяснив эту экономию, как временное чрезвычайное положение. И вот флейта была в его руках. Та самая, от которой трепетало сердце и плакала душа.

      Эмерсон тут же нашел преподавателя, который за небольшую сумму учил парня музыкальной грамоте и азам игры, а оркестр в SESC был оставлен на следующий же день после знакомства с флейтой. Маэстро только и мог вымолвить: «ну ты и осел. В оркестре есть 50 скрипок и только 2 флейты». Но Эмерсон никого не хотел слушать, кроме голоса своего сердца.

      Начиналась новая фаза его жизни. Знакомые медики, живущие в фешенебельных районах, как то Jardins* (сады) и Jardins Europa* (сады Европы), которые были заполнены старинными особняками-зáмками, приглашали его по выходным к себе в гости и давали слушать пластинки, стоившие по тем временам немалые деньги.

      Любовь ко всему красивому и изящному уже давно развилась в Эмерсоне, наверное с тех пор, как он придумывал наряды для персонажей своего кукольного театра, втайне мечтая претворить свои дизайнерские наклонности в приближающейся взрослой жизни, посвящая их хорошеньким девушкам.

      Затем последовало приобщение к драгоценностям. Не раболепное поклонение, а тихое восхищение искусным дуэтом природы и человека, результатом которого были изделия, захватывающие своей утонченно– граненой красотой. Все началось с секретной комнаты в Santa Casa, куда новоиспеченный оффис-бой ввалился, сбегая от… трупа.

      Дело в том, что во внутренних лифтах перевозили тех, кому на сей раз не удалось выиграть борьбу со смертью. Служащие, чтобы сэкономить время, прибегали иногда к следующему трюку: один вызывал лифт и погружал туда каталку с телом, а другой на нижнем этаже морга принимал. Эмерсон, понятия не имевший о негласном правиле, вскочил посреди такого маневра. Думая, что имеет дело с больным, которого нечаянно забыли, он обратился к тому и, не получив ответа, отвернул простыню. От неожиданности, столкнувшись лицом к лицу с мертвецом, он заорал, заметался, ткнул на первый