Политика и ирония: совместимость и взаимодействие. Анна Горностаева

is solution!

      (Что произойдет, если один политик утонет в реке? – Загрязнение.

      А если все они утонут? – Это решение!)

      В данном случае возможно перевести английскую игру слов на русский язык, соблюдая рифму в паре: загрязнение – решение.

      Речевая игра весьма популярна в англоязычных политических шутках:

      Four years ago ту brother ran for state senator.

      What does he do now?

      Nothing. He got elected.

      (– Четыре года назад мой брат баллотировался в сенат штата. – Чем он сейчас занимается? – Ничем. Его выбрали.)

      Why don’t we ever hear of a thief stealing from a politician’s house?

      Professional courtesy.

      (– Почему мы никогда ничего не слышали о кражах в домах политиков? – Профессиональная этика.)

      Mum. What makes you think our son will be a politician?

      Dad. He says more things that sound good and mean nothing than any other boy on the block.

      (Мама. Почему ты думаешь, что наш сын будет политиком?

      Папа. Он чаще, чем любой другой ребенок в нашем квартале, говорит то, что приятно слышать, но лишено всякого смысла).

      Шутки о конкретных личностях весьма распространены. Среди их героев есть наиболее любимые персонажи. У американцев это Джордж Буш, уже известный более как комическая фигура, чем как политический лидер.

      Washington DC Newsflash: A tragic fire on Monday destroyed the personal library of President George W. Bush. Both of his books have been lost. Presidential spokesman Ari Fleischer said the president was devastated, as he had not finished colouring the second one.

      (Новости из Вашингтона, округ Колумбия. Трагическое событие – в понедельник пожар уничтожил личную библиотеку президента Джорджа Буша. Обе его книги сгорели. Пресс-секретарь Ари Флейшер сообщает, что президент очень огорчен, так как еще не закончил раскрашивать вторую.)

      Donald Rumsfeld is giving the president his daily briefing. He concludes by saying: “Yesterday, 5 Brazilian soldiers were killed’. “OH NO!’ the President exclaims. His staff are stunned at this display of emotion, they watch nervously as the President sits, head in hands. “That’s terrible!’ Finally, the President looks up and asks, “How many is a brazillion?’

      (Дональд Рамсфелд докладывает президенту о текущих событиях. Он заканчивает свою речь словами: «Три бразильских солдата были убиты». – «О, нет! – восклицает президент. – Это ужасно!» Присутствующие удивлены этим выражением эмоций и встревоженно наблюдают, как президент сидит, уронив голову на руки. Потом он поднимает глаза и спрашивает: «Бразильских – это сколько?»)

      Последний анекдот невозможно перевести на русский язык без искажения смысла. Ироническая игра слов построена на созвучии “brazillion” и “million”, “billion”, а также “zillion” (несметное множество). Дж. Буш ориентируется именно на это, принимая прилагательное за числительное.

      Мы видим, что американские анекдоты о конкретных людях остры, язвительны и часто беспощадны к своим героям. Обратимся к английским анекдотам. Для жанра английского политического анекдота характерны длинные истории с неожиданным концом, который и содержит комический эффект. Например:

      Did anyone tell you about the day when Lord Peter Mandelson was visiting a primary school in England, and was taken into the room of a class discussing words and their meanings? The teacher asked Lord Mandelson whether he would care to lead a discussion on the word “Tragedy”, so he asked the class to give him an example.

      A little boy stood up, and said, “If my best friend, who lives on a farm, was playing in the field, and a tractor ran over him, and killed him, that would be a tragedy.”

      “No,” said Lord Mandelson, “that wouldn’t be a tragedy: that would be an accident.”

      A little girl raised her hand: “If the school bus had fifty boys and girls in it, and it drove over a cliff, killing everyone inside, that would be a tragedy.”

      “I’m afraid not,” explained Lord Mandelson; “That is what we would call a great loss.”

      The room went silent. No child volunteered.

      Lord Mandelson’s eyes searched