«Возьми меня с собою в ад». Мария Александровна Керчина

въевшиеся пятна крови – наверное, они ещё с тех времён, как она дралась с Монстром. Помимо костюма, я нашла в сумке несколько тетрадей. Там были небольшие заметки, карандашные рисунки, при чём, очень умелые, тюремный распорядок дня и недели, и пожелания от других заключённых, написанные перед освобождением Насти. На самом дне сумки я нашла несколько писем. На всех конвертах было выведено имя одной-единственной отправительницы по имени Виктория. На одном из конвертов её имя было перечёркнуто ручкой, да с такой силой, что стержень изрезал бумагу конверта. Довольно долго колебавшись, я всё же вынула из конверта письмо. Написавшая его женщина корила себя за предательство, умоляла Настю простить её, пыталась оправдываться. В чём она была виновата, я не поняла, отправительница об этом не упоминала, но судя по её раскаяниям, вина была очень большая. Местами текст был размытый: очевидно, Настя плакала, читая эти письма. В последнем конверте, помимо письма, я нашла небольшую бирюзовую заколку для волос. Аккуратно сложив всё обратно в сумку, я взяла деньги, которые бабушка дарила мне на день рождения, и поехала в магазин.

      Одежду для Насти я выбирала долго и тщательно: у нас были диаметрально противоположные вкусы, и я боялась ей не угодить. Купив всё необходимое, я зашла в продуктовый магазин за едой, чаем, сигаретами и фруктами, и отправилась обратно в больницу. До окончания времени посещений оставалось всего десять минут, но медсестра, видя моё волнение, всё же пропустила в палату, предупредив, чтобы я долго не засиживалась.

      Палата была маленькая и пустая: лишь две кровати, две тумбочки и маленький столик. В углу стояла низкая, неудобная раковина. Настя уже была в сознании. Она лежала в кровати, зажмурившись, а по её щекам ровными струями бежали слёзы. Я подшагнула и дотронулась до её плеча.

      –Что такое? Больно? Я сейчас врачей позову.

      Я побежала в коридор, но Настя окрикнула меня. Я остановилась. Она резким движением утёрла глаза и отвернула от меня лицо к стене.

      –Зачем пришла? – Тихо спросила она осипшим голосом.

      –Я принесла одежду и еду.

      –Ты копалась в моих вещах?

      –Нет, купила в магазине. Надеюсь, с размерами не прогадала. Может, посмотришь?

      Настя резко повернулась и ударила меня яростным, затравленным взглядом, какие бывают только у очень усталых, озлобившихся людей.

      –Какие, на хрен, вещи? Думаешь, мне до этого? Я всю жизнь просрала, я сама себе уже омерзительна, а ты мне вещи покупаешь? Чёрт, на хрен ты полезла только? На хрен ты вмешалась?

      –Куда полезла? – Спросила я, подавляя жалость и пытаясь казаться безразличной.

      –Ко мне! Врачей она вызвала, чтоб у тебя пальцы отсохли, сука! Может, я хотела подохнуть? Тебе какая разница, что ты привязалась ко мне?

      Настя села на кровати и сжала глаза ладонью. Пару минут ей понадобилось, чтобы справиться с истерикой. Она снова утёрла слёзы и обессиленно легла на подушку.

      –Уходи.

      –Так ты специально осталась в гараже?