Силы сопротивления. Андрей Кокоулин

сказал он.

      – Давай, – человек стукнул его по плечу.

      Людской поток стал потихоньку редеть. Бурдюков пересек его в компании подсказчика, затем тот пропал, убедившись, что Бурдюков не собирается ни останавливаться, ни сходить с маршрута. Несколько человек шагали впереди и, ныряя за стекло, превращались в размытые фигуры.

      – А, ты тоже сюда, – Павел, сосед, нагнал его, и они пошли рядом.

      – Тестирование, – сказал Бурдюков.

      – Скорее, диагностика.

      – Чего?

      – Здоровья. Возможностей организма.

      – То есть… А если что-то не так?

      – В каком смысле?

      – Ну, по здоровью.

      Павел оскалился.

      – Тогда все… – и добавил прежде, чем Бурдюков успел испугаться: – Больничный. Усиленное обследование.

      – А-а, ну, тогда ладно.

      – Ты как с Луны.

      – Я же говорю – нездоровится.

      Они прошли в широкие стеклянные двери, сами раскатившиеся перед ними. Волнистая синева стен была будто море.

      Снова раздался писк.

      Коридор преградили турникеты, и чтобы пройти через них, Бурдюкову пришлось сунуть правую руку в отверстие аппарата, поставленного рядом. Запястье мимолетно обжало, и он вынул кисть уже окольцованную оранжевой лентой. У другого турникета ту же процедуру повторил Павел, правда, у него браслет оказался желтым.

      Мимо них в закрытом белом комбинезоне с маской-респиратором на лице прошел человек, нырнул в дверь. Бурдюкову вдруг жутко захотелось узнать, каким бы показала его галлюцинация. Возможно, не в комбинезоне, а в простыне?

      Следуя за Павлом, он оказался в овальном, хорошо освещенном зале без окон, где и справа, и слева через равномерные промежутки размещались кабинеты.

      – О! – сказал Павел.

      Браслет на его запястье замигал, дверь одного из кабинетов также по контуру осветилась желтым.

      – Я пошел.

      – До встречи, – сказал ему Бурдюков, чувствуя, как крутит в животе.

      Не позавтракал. Кашица не понравилась. А было-то – оливье.

      Он постоял, дожидаясь вызова, покрутил браслет – не сломался ли? – и медленно побрел в дальний конец зала, где наблюдалось несколько таких же, как он, бедолаг. Дойти до них ему, впрочем, не довелось – одна из дверей вспыхнула оранжевым, ей с задержкой ответил, завибрировал браслет.

      Говорить о галлюцинациях, не говорить? Ну, положат в больницу куда-нибудь, подумал Бурдюков. Отдохну. Отдыхать полезно. Он не помнил, чтоб у него был отпуск.

      Ручки у двери не было.

      Бурдюков нахмурился – может он чего-то не видит? Или надо просто толкнуть? Только не вежливо как-то.

      – Проходите.

      Дверь отъехала в сторону, едва Бурдюков подступил ближе.

      Помещение внутри было разделено на две части. Первая служила приемным кабинетом, здесь стоял металлический стол, к нему примыкали картотечные ящики, вдоль стены располагались тумба