Бокал тумана. Кто убил доктора Чехова. Владислав Михайлович Мирзоян

про «ухаживания» – опустим.

      Чтобы не опуститься до газетной желтизны.

      А вот это странное – «ты меня разлюбила, за то, что я человек неэкономный, просил тебя разориться на одну-две телеграммы» – типичная чеховская ирония, которой пронизаны все его рассказы и пьесы, только здесь очень и очень горькая: ну пришли ты мне пару телеграмм – и я буду обманут и спокоен. А ты – гоняй себе налево сколько влезет. Но делай всё чисто, чтобы комар носу не подточил – неужели это так сложно? Всего пара телеграмм.

      Книппер-Чехова – дневник-письма Чехову после его смерти, 27 августа 1904 года:

      – «Была сегодня у тебя на могилке уже в сумерки, часов в семь. Тихо, хорошо, только птицы шумят…

      Опять я мысленно перенеслась в Баденвейлер и старалась понять, что там произошло.

      Дуся, я должна тебе всё рассказать, только пока ещё не могу.

      Когда я увидела студента…

      (а Льва Рабенека она видела пару дней назад, об этом она пишет чуть раньше – авт.)

      …я до боли переживала каждую минуту той ужасной ночи. Я слышала даже скрип его шагов по песку среди этого удивительного, величавого и жуткого молчания ночи, когда он бежал за доктором.

      А всё-таки смерти нет…

      Об этом после…»

      Ну, после, так после.

      Тем более, что смерти нет и ждать можно хоть вечность.

      Но после – она ничего не напишет.

      Не намного её не хватило —

      19 августа она начал своей «дневник»,

      11 сентября забросила.

      Но не волочения студентика за женой заботят Чехова…

      Лев Рабенек:

      – «Антон Павлович, увидев нас возвращающимися весёлыми и радостными, взглянул на меня через своё пенсне и сказал:

      – «Вы, поди, весь день за моей женой ухаживали», – чем поверг меня в большое смущение.

      А затем, не дожидаясь моего ответа…»

      А зачем Чехову дожидаться его студенческого ответа.

      Да и что он может ответить?

      Рабенек:

      – «… не дожидаясь моего ответа, обратился к Ольге Леонардовне:

      – «А мне, Дуся, всё время казалось, что эти немцы, в конце концов, меня поколотят».

      Может, братья Рабенеки и склонны к курортным романам, да так оно, скорее всего, и было: брат Рабенека Артемий на этом же Badenweilerе-курорте познакомится с женой младшего брата Книппер-Чеховой – танцовщицей Эллой (Еленой) Книппер (сценическое имя Ellen Tells), тоже старше него, но только не на пятнадцать, а всего на три года.

      И вскоре Артемий уведёт её от супруга и она станет его женой – Эллой Книппер-Рабенек, почему-то с двойной фамилией обоих своих мужей.

      Но за что налитые пивом и потные бюргеры собирались поколотить великого русского писателя Антона Павловича Чехова?