Бокал тумана. Кто убил доктора Чехова. Владислав Михайлович Мирзоян

и он (Schwoerer) понял, что состояние здоровья Антона Павловича внушало опасения, но тем более он отнёсся к нему с необычайной мягкостью, осторожностью и любовью».

      Опять странная фраза.

      Особенно, после берлинского «светила».

      Вчитайтесь:

      «… вероятно… и он понял… состояние здоровья… внушало опа-сения…»

      А кто ещё понял?

      Сам доктор Schwoerer потом написал в местной газете:

      – «До наступления кризиса я был уверен, что его жизнь ещё продлится несколько месяцев».

      Ни берлинское «светило», ни Schwoerer не видят, что дни Чехова сочтены…

      Schwoerer:

      – «Он лечился у меня три недели, но в первый же день, осмотрев его, я выразил опасение в связи с его больным сердцем, которое значительно хуже лёгкого.

      Господин Чехов был удивлён:

      – «Странно, но в России никто и никогда не говорил мне о больном сердце».

      Он не поверил мне, я это понял…»

      Стоп.

      Чехова лечат от туберкулёза, а у него, оказывается, ещё и больное сердце.

      Больнее лёгкого.

      Но Чехов не поверил.

      Лечится Чехов давно, лет двадцать, вокруг него врачи – и ни один ничего не сказал ему о сердце.

      Странно.

      А проницательнейший доктор Schwoerer-Живаго сразу усёк.

      А плохой врач Чехов ему не поверил.

      Швёрер потом так и напишет:

      – «Он, видимо, замечательный писатель, но очень плохой врач…»

      Пастернака я не читал…

      ПОНЕДЕЛЬНИК, 28 (11) ИЮНЯ

      Книппер-Чехова:

      – «За три дня до кончины Антон Павлович почему-то выразил желание иметь белый фланелевый костюм (и в шутку упрекал меня: плохо одеваешь мужа).

      И когда я говорила, что костюм нельзя купить здесь, он, как ребёнок, просил съездить в ближайший город Фрейбург и заказать по мерке хороший костюм».

      Чехову осталось жить четыре дня – он покупает костюмы…

      Или он, действительно, плохой врач, или жена что-то напутала – но немного смущает её «почему-то».

      Нет, она не напутала – в письме сестре в этот день Чехов пишет:

      – «Ольга поехала в Фрейбург заказывать мне фланел <евый> костюм, здесь в Баденвейлере ни портных, ни сапожников. Для образца она взяла мой костюм, сшитый Дюшаром».

      Лев Рабенек:

      – «Он просил Ольгу Леонардовну поехать в ближайший город Фрайбург и заказать ему для поездки в Крым два фланелевых костюма – один белый в синюю полоску, другой синий в белую полоску».

      Наверное, вот такой же.

      Нет, Чехов, определённо, умирать и не собирается: планов – громадьё – хочет в Италию и, морем, на пароходе – в Крым.

      В двух костюмах – синем и белом. Оба в полосочку.

      Не трудно догадаться: Чехов понимает – за четыре недели этой поездки жена устала.

      От этого захудалого курортика, от него, от его болезни.

      Жена – актриса – ей нужны новые впечатления.

      Он посылает её развеяться.

      И ещё кое от чего устала