Золотые бархатцы. М. Тович

на них крошек.

      – Всё равно, для меня ты – победительница! – высоко вскидывая голову, произносит большая Петровна и одним движением посылает оставшийся «хворост» себе в рот.

      Все постепенно расходятся. Персонал начинает убирать в мусорные пакеты одноразовые тарелки и стаканчики. Лидия Михайловна и компания расположились на длинной деревянной скамейке с коваными ножками неподалеку. Краем глаза замечаю, что к ним подошёл директор.

      Как он всегда так внезапно появляется!

      Опускаю голову и делаю вид, что я очень увлечена процессом складывания подносов.

      – Ну, как вам сегодняшний праздник? – интересуется он у Лидии Михайловны.

      – Ой, наелась на два дня вперед. Можно сегодня не ужинать.

      – А чего вы не участвуете? Я помню, вы такой штрудель вкусный делали.

      – Да, Лёва, вспомнишь тоже. Я уже забыла, как его готовить, – отвечает она печальным голосом. – Уже лет двадцать его не делала.

      Двадцать лет? Пансионата тогда еще точно не было. Они так давно знакомы?

      – А директор и Лидия Михайловна – хорошие знакомые? Он – её бывший ученик? – осторожно спрашиваю я у Светы, копошащейся рядом.

      – Ну… это, – мнётся она, – он… её бывший зять.

      – Какой зять? – шиплю я, и внутри меня нарастает волна негодования.

      – Лидия Михайловна – мама его жены. Той, которая погибла в аварии.

      Я чуть ли не роняю подносы. Что за день-то сегодня! То «шоколадное наслаждение» подводит, то, оказывается, я ухаживаю за тёщей директора пансионата, одного из самых богатых людей города и по совместительству человека, о котором я грежу во сне и наяву.

      – А почему ты мне сразу не сказала? – возмущенно бубню я.

      – Понимаешь, – отвечает она извиняющимся тоном, – Лидия Михайловна сама попросила меня в твой первый рабочий день об этом не упоминать. Говорит: «Хочу, чтобы ко мне относились, как ко всем остальным, а не как к старой королеве». Тем более ты так смущалась и терялась, что мы не решились сразу тебя этим огорошить. Со временем бы сама узнала.

      – Вот и узнала, – обиженно повторяю я.

      – Ну, просто потом всю неделю как-то повода не было, и речь об этом не заходила. Не злись, пожалуйста, – она жалобно канючит.

      – Ладно. Хорошо, что не через полгода об этом узнаю, – я примирительно улыбаюсь.

      Тем временем, буквально спиной чувствую, как за мной кто-то наблюдает. Оборачиваюсь и ловлю на себе испытующий, внимательный взгляд синих глаз. Директор делает вид, что слушает Лидию Михайловну, приложив указательный палец к подбородку, и не сводит с меня глаз. Я быстро отворачиваюсь.

      Наверное, думает: «Кому я доверил мать своей жены?»

      Когда я снова пытаюсь искоса посмотреть на скамейку, к удивлению нахожу там только Лидию Михайловну в компании Егорыча.

      Уже испарился! Оказывается, директор умеет исчезать так же внезапно, как и появляться.

      – А почему он тогда её сюда определил? – спрашиваю я Свету, которая уже закончила убираться и стоит около меня.

      – Мне