Золотые бархатцы. М. Тович

по совместительству нашим звукорежиссером, то рассаживает по местам вновь прибывших гостей. На ней ярко фиолетовое платье-футляр, которое туго стискивает её плотную фигуру. И, когда она делает вдох, создается впечатление, что ее мощный бюст, в конце концов, разорвет эти тесные оковы. Свободных мест почти не осталось. Света подходит к микрофону, проверяет, работает ли он, стуча по нему пальцем:

      – Всем здравствуйте!

      Шум, до этого момента царивший в зале, постепенно стихает.

      – Я очень рада видеть всех, кто зашел на наш маленький концерт! Дядя Стёпа, а вас с Днём Рождения! – она обращается к кому-то на первом ряду.

      Я вытягиваю шею, но вижу лишь край лысины в старческих пигментных пятнах. Безволосая голова благодарственно кивает.

      – Будьте здоровы! Это главное! – воодушевленно продолжает Света. – Ну что же, начнём! Итак, на сцене человек, который каждый день балует нас вкусными изысками. А сегодня он удивит частушками, которые сочинил сам!

      После её слов под дружественное улюлюканье из-за кулис выплывает Фёдор Константинович – повар пансионата. В руках у него небольшая красная гармошка, на щеках – здоровый румянец. Он начинает петь что-то про огороды смешным писклявым голосом, вызывая бурные всплески хохота. Но я не слышу слов и не могу разделить повсеместного веселья. Звуки гармошки, шуточные частушки и гогот зала слились у меня в один неразборчивый гам. Мои руки будто одеревенели, дышать трудно – на меня накатывает безжалостная волна паники.

      Я боюсь выступать. Тут так много народу!

      Я пытаюсь углубиться в чтение, но строки скачут и расплываются.

      А вдруг я забуду слова?

      Номера идут один за другим: какая-то сценка про врачей, песня, звуки гитары. Я почти не смотрю на сцену и пытаюсь сосредоточиться на повторении выученного. Вдруг меня легонько касается холодная рука Лидии Михайловны:

      – Витош, тебя Света зовёт.

      Я отрываюсь от чтения. Света, стоящая у сцены, беззвучно шевелит губами: «Ты следующая».

      Резко вскакиваю с места и на негнущихся ногах спешу за кулисы.

      Юная домристка на сцене подходит к кульминации своего музыкального произведения.

      Черт! Я оставила свои листки на кресле! Я же хотела их взять с собой на всякий случай. Теперь я точно всё забуду. Мои ноги будто сделаны из желе: трясутся и подкашиваются. Желудок неприятно сжимается. Я сейчас точно в обморок грохнусь. Или меня стошнит. Главное, чтоб не прямо на сцене.

      Представленная картина почему-то меня веселит, и я включаюсь в реальность. Тем временем Света уже объявляет меня по микрофону:

      – Эта девушка работает у нас недавно. Но она пишет прекрасные стихи. И сейчас вы в этом убедитесь. Встречайте! Эвита Станиславовна!

      После аплодисментов в зале повисла тишина. Ни звука. Мне кажется, я слышу, как мимо пролетает комар. Как зомби, выхожу на середину сцены. Моё сердце колотится так, будто хочет выпрыгнуть и убежать. Я дышу, как марафонец