Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть пятая. Александр Дюма

я знаю, что говорю, – холодно продолжала госпожа де Шеврез. – Я живу не так далеко от Парижа, чтобы не знать, что в нем происходит. Король не любит господина Фуке и охотно погубит его, если ему предоставят случай это сделать.

      – Но надо, чтобы случай был удобным.

      – Случай достаточно удобный. Поэтому я и оцениваю этот случай в пятьсот тысяч ливров.

      – Что вы хотите сказать? – спросил Кольбер.

      – Я хочу сказать, сударь, что, имея в руках этот случай, я передам его в ваши руки только в обмен на пятьсот тысяч ливров.

      – Очень хорошо, герцогиня, я понимаю. Но так как вы только что назначили цену за товар, ознакомьте меня с товаром.

      – О, это очень легко: шесть писем от кардинала Мазарини, как я вам сказала; автографы эти, конечно, не были бы очень дороги, если б они не устанавливали с полной очевидностью, что господин Фуке присвоил себе крупные государственные суммы.

      – С полной очевидностью? – спросил Кольбер, и его глаза радостно заблестели.

      – С полной очевидностью. Хотите прочесть письма?

      – Всей душой! Копии, разумеется?

      – Разумеется, копии.

      Герцогиня вытащила спрятанную на груди маленькую пачку, придавленную бархатным корсетом.

      – Читайте, – сказала она, передавая их Кольберу.

      Тот жадно набросился на бумаги.

      – Чудесно! – сказал он, прочтя.

      – Достаточно ясно, не правда ли?

      – Да, герцогиня, да; значит, кардинал Мазарини передал деньги господину Фуке, а господин Фуке оставил их себе; но какие же это деньги?

      – Вот в этом-то и дело: какие деньги? Если мы сговоримся, я присоединю к этим шести еще седьмое письмо, которое вам окончательно все прояснит.

      Кольбер задумался.

      – А оригиналы этих писем?

      – Бесполезный вопрос. Все равно, как если бы я спросила вас, господин Кольбер, полны или пусты будут денежные мешочки, которые вы мне дадите.

      – Прекрасно, герцогиня.

      – Все решено?

      – Нет еще.

      – Как?

      – Есть одна вещь, о которой ни вы, ни я не подумали.

      – Что это за вещь?

      – При всех этих обстоятельствах господина Фуке может погубить только процесс.

      – Да.

      – И публичный скандал.

      – Да. Ну так что же?

      – А то, что не может быть ни процесса, ни скандала.

      – Почему же?

      – Потому, что он генеральный прокурор парламента; потому что все во Франции: управление, армия, юстиция, торговля – взаимно связано цепью круговой поруки, которая называется духом корпоративности. Поэтому, сударыня, парламент никогда не потерпит, чтобы его глава был привлечен к суду. Даже если бы это случилось по королевскому приказу, никогда парламент не осудит его.

      – По правде сказать, господин Кольбер, это меня не касается.

      – Я это знаю, сударыня. Но меня это касается и уменьшает цену того, что вы принесли. К чему мне доказательства преступления без возможности наказания за него?

      – Даже если Фуке будет только заподозрен, он потеряет