Междустрочья. Сборник. Ксения Михайловна Спынь

взгляд по сторонам. – Он ничего не смыслит. Это просто человек от местного правительства – что скажут, то и подпишет.

      Мечеслав хотел было спросить, когда он успел к куратору – как он вообще всюду успевает и заранее оказывается в курсе всего, – но тут Мартина окликнул бригадир, и тот отошёл узнать, в чём дело.

      Вот рабочие почему-то держали Мартина за своего, хотя это были всё местные рабочие, а Мартин тоже в Ринордийске впервые, да ещё и из «специалистов». О чём они там болтали на перерывах, чему смеялись – этого Мечеслав не знал, да и не стремился узнать, это было отчего-то неловко.

      Мартин вернулся.

      – Там сложный кусок, надо медленно и аккуратно. Они хотят сейчас перерыв устроить, чтоб потом не отвлекаться.

      – Ну, – кивнул Мечеслав.

      – Что «ну»?

      – А что?

      – Твоё веское слово.

      – Моё-то с чего? – он недоумённо пожал плечами. – Я, считай, сопровождающий.

      – Нее, Славочка, мы же не при императорах. В наше время кто понимает хоть чуть-чуть, что делать, тот и заправляет. Так что сейчас ты здесь у них за главного начальника.

      – Ну, я, положим, не против, чтоб они ушли на перерыв. Если это так важно.

      – Отлично, так и передам.

      Пока они сгрудились по обыкновению у переносного буфета, Мечеслав стоял в стороне, облокотившись осторожно о спусковую платформу. С края котлована виден был вход в штольню. «Сложный кусок» лежал совсем недалеко от него, но уже был спрятан от глаз густыми тёмными слоями земли.

      У оград площадки вдруг послышался голос – глухое невнятное бормотание:

      – Чёрный огонь, чёрный… Гобелен ваш сгорит.

      Голоса рабочих как-то вдруг умолкли. Мечеслав обернулся и увидел поодаль низкую согбенную фигуру: старуха в тёмной грязноватой одежде подбиралась к заграждениям.

      – Весь до ниточки сгорит… Чёрное солнце восходит над городом…

      Он быстро подошёл туда же, где стояли все: отсюда было лучше видно.

      – Опять эта сумасшедшая, – проговорил (видимо, специально для Мечеслава) один из рабочих, пожилой усатый мужчина. – Не слушайте её.

      – Какая сумасшедшая? – не понял он.

      – Реки заполнятся, и земля не примет мёртвых… Паук сплетает чёрную паутину, и высится трон до небес… – завывала старуха, подражая осеннему ветру, а ветер трепал её длинные седые патлы.

      – Да есть тут одна. Предсказательница, – рабочий усмехнулся. – Будущее якобы видит.

      – Вечно вот так придёт и бормочет всякий бред, – вставил другой, помоложе.

      Одной рукой опершись на заграждение, вторую старуха вскинула в указующем жесте – к площадке и людям, что там стояли:

      – Не себе копаете, не себе роете – листьями сухими разлетитесь по свету, и не сыщется вам покоя…

      – И часто так появляется? – поинтересовался Мечеслав.

      К старухе вдруг подбежала девчушка – несколько странного, можно сказать, старомодного вида.

      – Ну, бабушка, ну зачем ты им это рассказываешь? – она потянула старуху за руку. – Они