Линия жизни. Владислав Михайлович Погадаев

обкома, который должен получить её из Москвы от товарища Сталина, который любил работать по ночам. (Прямо «дом, который построил Джо» – дядюшкой Джо называли Сталина американцы). При этом утренний выход на работу не отменялся. Я помню эпизод, когда отец пришёл на рассвете и торжественно объявил, что отныне ВКП(б) переименована в КПСС, в связи с чем будут меняться партийные билеты, а, значит, состоится очередная чистка партийных рядов. (5 октября 1952г.)

      Но вернёмся к женитьбе отца. На нашей промышленной стороне заложили очередной барак – народ после войны стал активно плодиться и множиться. Барак был самый большой, и не с коридором, как это обычно делалось, а с отдельным входом с улицы в каждую комнату-квартиру. У каждой семьи были свои сени, своя кладовка при входе – такой советский таун-хаус. Строила его большая бригада вятских плотников. Судя по тому, как ретиво мужики взялись за меня, моя новая мама прибыла на Платину именно с ними.

      А у меня к этому времени уже появились друзья из местной малолетней шантрапы, и наша команда почти всё время проводила на стройке. Огромный барак ещё не был поделён на комнаты, но уже подведён под крышу, потолок тоже был сбит. Рабочие, разойдясь по разным углам, заканчивали стелить полы и начинали делать перегородки.

      И вот один из них подзывает меня и громко так спрашивает:

      – Владик, ну-ка скажи, почему у тебя сегодня мамка всю ночь ревела?

      Я, естественно, не знаю, что ответить, ведь я всю ночь крепко спал с бабушкой на кухне и ничего такого не слышал. Тут второй плотник задаёт мне тот же вопрос – я в сплошном недоумении. Тогда из противоположного угла меня подзывает третий и, когда я подхожу, тихо шепчет:

      –Да что ты, Владик! Ты им скажи: тебя всю ночь поеби, так и ты заревёшь.

      И я, а голос у меня с самого детства был и остался очень громким – тихо говорить так и не научился – на весь барак не просто говорю, а кричу: «А тебя всю ночь поеби, и ты заревёшь!» Ответом мне был гомерический хохот всей бригады, а я, не осознавая значения сказанного, довольный произведённым эффектом, продолжал играть с приятелями.

      Так продолжалось изо дня в день: стоило мне появиться на стройке, вопрос повторялся в неизменном виде. Ответ тоже не заставлял себя долго ждать, затем следовал оглушительный хохот, а я был страшно горд собой, тем, что мог так лихо отвечать на вопросы взрослых дядек. Вот такие весёлые ребята из вятских колхозов приезжали к нам на строительство объектов Платинского лесоучастка.

      Летом через Платину в сторону Верхотурья и Серова часто проходили составы с теплушками; на их открытых дверях стояли решётки: это гнали этапы на север области – в лагеря, которые там массово открывались. Теплушки были заполнены заключёнными, и мы с ребятами – из любопытства – во время стоянок подходили к ним, но тут же разгонялись вертухаями. Иногда кто-то из старших пацанов передавал зэкам буханку хлеба, но на этом наши контакты заканчивались, так как нужно было немедленно удирать.

      Самое