Та, что превращает время в пыль. Кармаль Герцен

со своей новой подругой. Даже одела по этому случаю белое платье с юбкой-тюльпан, привычно нарисовала у глаз черные стрелки. Но встреча не состоялась – Дикси сообщила, что планы поменялись, и прийти она не сможет.

      Раздраженно хмурясь, я нажала «отбой». Так и стояла при полном параде и с сотовым в руках. И что теперь делать? Гулять по городу одной, даже в такую прекрасную погоду, мне не хотелось. Смотреть было нечего, а переписка с оставшимися в Ветшфуре одноклассницами уже поднадоела.

      Сначала я решила почитать что-нибудь из оставшихся мне в наследство книг. Но уже по пути в библиотеку, занимающую в особняке целую комнату, в голову мне пришла другая мысль. Мне вдруг до безумия захотелось исследовать чердак, который прежде я видела лишь мельком – во второй день в «Лавандовом приюте».

      Сейчас светло, да и призрак девочки с чердака – если он, конечно, действительно существовал, вряд ли уже может меня напугать. Не скажу, что я полностью свыклась с мыслью, что в моем доме обитает нечто потустороннее, но и не воспринимала происходящее так остро, как поначалу.

      Я поднялась по шаткой деревянной лестнице на чердак, распахнула окно – после того, как смахнула с него внушительных размеров паутину.

      Прошлась по чердаку, спугнув притаившуюся по углам пыль. В чердачную комнатку хлынул свет, обнажив слои вековой, казалось, пыли на ящиках и коробках. Я постояла, прислушиваясь к своим ощущениям, но, похоже, на чердаке я была одна.

      Запрятанным в коробках вещам было никак не меньше нескольких десятков лет. Чего я только там не нашла! И потускневшее от времени столовое серебро, и ветхие книги, рассыпавшиеся на страницы, и изящные канделябры, и даже миниатюрную чернильницу. Как девчушка, которой в руки попался сундук, набитый сокровищами, я изучала артефакты «Лавандового приюта». Меня не интересовала цена, которую за них могли выложить коллекционеры, но манил, притягивал дух времени, которым они были пропитаны. Сколько историй было связано с этими вещицами, сколько рук касалось их когда-то и сколько чужих тайн они хранили?

      Чердачного призрака – девочку по имени Тили – я так и не услышала. Зато наткнулась на что-то весьма интересное – запечатанную коробку с писчей бумагой и… старыми письмами. Восхищенная сокровищем, которое держала в руках, я открыла наугад одно из писем. Ровные строчки из чернил, каллиграфический почерк – но явно мужской, без присущего женской руке изящества и вычурных завитушек. Стоило мне только увидеть первые строчки: «Милая моя Орхидея», как сердце забилось часто-часто – это же настоящие любовные послания!

      Зачарованная, я перечитывала письмо снова и снова.

      «Милая моя Орхидея,

      Твое молчание холодно, как лед. Я пишу тебе, а ледяная тишина взрывается, и холодные осколки ранят мое сердце. Прошу тебя, откликнись на мои письма. Если не желаешь ничего объяснить, просто черкни, прошу, пару строк в ответ. Я должен знать, что с тобой ничего не случилось. Ты же знай, что я люблю тебя.

      Кристиан»

      Сколько