Та, что превращает время в пыль. Кармаль Герцен

Оставил незнакомку лежать там, где ее нашел. Позже здесь будут полицейские, зеваки или горюющие родственники. Возможно, она даже задержится здесь – если Пустыня Снов ее отпустит – чтобы попрощаться. Возможно, она уже ушла, не оглянувшись. У меня же был другой путь.

      Я мог идти с закрытыми глазами, ориентируясь на тающий след чужой энергии – след ее убийцы. Не знаю, отчего мой дар работал именно так, но мне необходимо было увидеть лицо того, за чьей душой я шел. Без этого чужеродная энергия просто ускользала из моих пальцев.

      Страшно представить, что если бы незнакомка не обернулась, если бы ее настиг удар в спину, то ее убийство так бы и осталось безнаказанным. А допустить этого нельзя. Не для того Господь создавал меня.

      Я не запоминал улиц, почти не видел мелькающих перед глазами лиц. Стремясь удержать черную энергию, обвивающую мои пальцы, я уверенно шел вперед. Уши мои не слышали ничего, кроме размеренного стука трости.

      Я знал, что уйти далеко убийца не мог – ночь всегда призывала меня ровно в ту минуту, когда биение чьего-то сердца останавливалось навсегда. И я настиг его в одном из переулков. Он торопливо шел, заложив руки в карманы, где прятал окропленную чужой кровью добычу, с согбенной спиной – не знай я правды, подумал бы, что на него давит чувство вины.

      Услышав шаги за спиной, он резко развернулся. Я мог сделать неслышимыми свои шаги. Я мог слиться с тенью, ведь она была частью меня.

      Я – и свет, и тьма, а что рождает их слияние? Тень.

      Но я хотел, чтобы он слышал. Чтобы тот страх, что испытала прелестная незнакомка, с губ которой больше никогда не сорвется теплый вздох, убийца испытал сам.

      Он порывался убежать, но сделал ошибку, когда заглянул мне в глаза. Страх парализовал его, приковал на месте. Подойдя к убийце вплотную, я увидел в его зрачках собственное отражение: высокий молодой мужчина с темными волосами чуть ниже ушей, облаченный в черный фрак, белые брюки и рубашку и черный цилиндр.

      Черное – тьма в душах тех, кого настигнет неминуемая кара.

      Белое – очищение, спасение загубленной души.

      – Кто ты такой? – его голос осип от испуга.

      – Ангел Смерти, – спокойно ответил я.

      Убийца нервно рассмеялся, но шепчущая в переулке тишина поглотила, заглушила чужеродный звук. Улыбка поблекла.

      – Ангелов не бывает.

      – Тогда кто же я?

      И я распустил крылья.

      Сотканные из теней, они подняли волну воздуха, скинувшие клетчатую кепку с головы убийцы, растрепали его волосы. Я видел ужас на его лице – ужас пополам с неверием. Я знал, что видит он – за миг до свершенной кары мои глаза становятся полностью черными, словно тьма, живущая в моей душе и ежечасно борющаяся со светом, заливает своими чернилами глаза от радужки до белков.

      Убийца закричал, но его крик тут же оборвался.

      Я обнял его своими крыльями. Стоял, слыша размеренный стук сердца – как удар трости по мостовой. Один, последний вздох, потревоживший сотканное из тени перо на моих крыльях. Последний