Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

Прямо сейчас.

      Давай, – подумал я. – Попробуй, еще раз Катю тронь. Так я тебе бороду-то твою на сторону сверну. Я тебя, как бог черепаху…

      –

      Следующим утром Аркадий вообще отказался выходить на смену. Перед завтраком подошел к Саше-К, демонстративно хромая, и заявил:

      – У меня нога болит. Сильно. Большой палец. Я его ушиб и теперь, судя по всему, началось нагноение. Не могу работать, – и добавил требовательно: – Ты отпустишь меня в город в больницу?

      – Отпустишь, не отпустишь…– Саша-К пожал плечами. – Я не сторож твоей ноге.

      – Нет, так я могу уехать?

      – Езжай хоть на Северный полюс, если бензина хватит.

      – Это так. Но ты мне справку подпишешь, что я тут отработал?

      Саша-К ничего не ответил. Молча пожал плечами и пошел бриться; он так и не стал отпускать колхозную бороду.

      – Так значит, ты отказываешься подписывать мне справку? – нажимал Аркашка. – Тогда я из города больничный привезу. Но сюда могут прислать комиссию по проверке техники безопасности.

      – Да не отказываюсь я, чтоб тебе было хорошо! – рявкнул Саша-К. – Ни подписывать, ни подкакивать. Катись куда хочешь. Только здесь воздух не обедняй кислородом!

      Аркашка довольно ухмыльнулся, скрылся в палатку и тут же вынырнул с уже готовым рюкзаком. Видать, сложил его еще с вечера. Поспешно, будто кто-то собирался его удерживать, надел на плечи, перекрутив и даже не расправив лямки, и быстро зашагал к дороге.

      – Эй, Аркадий!! – крикнула вдогонку Тамара. – ты хоть позавтракай вместе со всеми!

      – В городе позавтракаю! – ответил он, обернувшись. – А то не успею на утреннюю электричку.

      – Куда ты ломишь, успеешь еще сто раз, – возразила Ольга. – Посиди, уедешь со всеми на грузовике, с твоей-то ногой идти!

      Я даже зубами скрипнул от такой заботы об Аркашкиной ноге.

      Он махнул рукой, ответив что-то невнятное, и быстро пошел прочь, не забывая при этом хромать.

      – Да и хрен с ним, – скривился Володя. – Пусть пешком прется, если хочет.

      – Бешеной собаке семь верст не крюк, – подытожил Саша-К.

      – Ну и характер… – Катя вздохнула. – Нога болит, а он все равно идет.

      – Ничего у него не болит, кроме языка… и морды, – покачал головой я. – Неужели ты поверила?

      – Сачок он паршивый, – добавил Славка. – Ему просто работать надоело.

      – Нет, мальчишки, зря вы так на него, – запротестовала Катя, совершенно неожиданно для меня. – он не такой плохой, просто самолюбивый и немножко пижон. И нога у него, наверное, в самом деле болит. Вон, смотрите, как хромает.

      – В пределах прямой видимости лагеря, – съязвил я. – Как из глаз скроется, все рукой снимет.

      – Если знаете, что прикидывается, зачем тогда в город этого козла отпускаете? – с усмешкой спросила Вика.

      – А на хрена этот полудурок нам тут нужен? – сказал Володя.

      – Мы без него втроем сработаем лучше, чем