Малявка. Мария Геннадьевна Косовская

неожиданно резануло светом. Саша сняла сапоги, куртку, прошла на кухню. За столом сидел отец. Он был бледен и необычно трезв. Лицо его, опухшее за неделю запоя, теперь как-то опало и казалось старым.

      – Где мама? – спросила Саша.

      – Маму увезла «скорая».

      – Что случилось?

      – Ничего страшного, – папа отвел взгляд. – Просто она устала. Иди спать. Я девчонок только что уложил. Постарайся не разбудить.

      Не волнуясь за маму, почти не думая о ней, Саша проскользнула в ванную. Она была рада, что папа не заметил ее нетрезвость. И еще Саша очень хотела спать.

      Петелино

      Чтобы навестить маму, взяли дедушкину машину. Это было странно, потому что дедушка никогда раньше ее не давал. Белый, приятно пахнувший внутри бензином «Москвич» был для деда предметом поклонения, самой важной вещью в его жизни, которую никак нельзя доверить пьянице-сынку. Так думала Саша, и была поражена тем, что болезнь мамы что-то изменила. Вообще, в ней было много странного: маму положили не в городскую больницу, а в какую-то под Тулой, в неизвестном Петелино. И почему-то целую неделю ее нельзя было навещать. Хотя девчонки легко с этим смирились, даже повеселели от того, что папа рано приходил с работы, варил невкусные мучные супы, а однажды испек жесткий, несъедобный маковый рулет. Все это он старательно готовил по старой кулинарной книге, которой мама никогда не пользовалась. Но он смешил Анюту и Танюшку, превращая готовку в игру. Мама так не делала.

      К концу недели отцу надоело играть в хозяйку, он вернулся к привычному образу жизни. И девчонки ели гречневую и пшенную кашу, которую умели варить сами. А в выходные Саша испекла торт, половину которого они теперь везли маме.

      По дороге девчонки спали, навалившись на Сашу, во сне легонько сопели, в их дыхании смешивались приятный детский запах и легкая вонь плохо чищенных зубов.

      «Если маму сегодня не выпишут, – думала Саша, разглядывая по дороге унылые и бескрайние поля, – придется самой одежду стирать и гладить, носить уже нечего». Стирка в доме всегда была целым событием. Нужно было вывалить из корзины всю грязную одежду на пол, рассортировать по цветам, а потом долго крутить в стиральной машине «Сибирь» сначала на стирке, а потом, переложив в центрифугу, на отжиме. А после полоскать в ванной в холодной воде. И повсюду вода, а машинка бьется током, и нужно следить, чтобы сестры не зашли в ванную босиком, и самой не наступить в лужу. Много суеты, нервов, усилий. Нет. Саша это не любила. Она любила сидеть в кресле или лежать на втором этаже двухъярусной кровати с книгой. Сашка обожала читать. «Анжелика, маркиза ангелов» или «Вероника, любовница короля». Впрочем, в последнее время ее увлекала эротическая литература. Одну из таких книжонок, на серой бумаге, с плохо пропечатанными картинками голых женщин с томно приоткрытыми ртами, подсунул ей Слямзя. И теперь Сашка с волнением думала о том, как вернется и будет ее читать.

      Со Слямзей они встречались уже неделю, каждый вечер пили у Фадея, а потом подолгу целовались в подъезде или на лавочке, если на улице было тепло. Всю неделю Сашка прожила в каком-то сладостном и мутном угаре. Ему не было выхода, не было избавления от него. На