Патриарх Никон. Том 1. Михаил Филиппов

с тобой.

      – То-то, ты помни только – я все знаю и прощаю… прощаю, ибо ты родила царя Руси Михаила Федоровича Романова, Богом избранного, Богом венчанного… Не подобает по этой причине ставить тебя на позор. Но коли ты не покаешься, так глаголю тебе: горе тебе будет и фарисеям твоим… Теперь еду к царю.

      Не дав даже ей благословения, Филарет поехал к сыну.

      Царь Михаил после смерти жены совсем раскис: он весь день ходил, как шальной, и то плакал, то хохотал без причины. Называли эту болезнь Бильс и Бальцер, придворные врачи, флуксус церебралис, сиречь, приливом крови в голове, вследствие плача и множества поклонов, которые делал по нескольку раз в день царь.

      Патриарх застал его за этим же занятием в его опочивальне.

      – Полно те убиваться. – сказал он, – молод ты, да и царствовать нужно. Назавтра Боярская дума – ты и приезжай.

      – Да уж очень, очень сердце болит за покойницу… так и стоит в очах моих.

      – Полно, говорю тебе, сын мой, убиваться-то. Была то воля Божья, а не наша… Да к слову, вот тебе и жениться снова надоть… невеста уж ждет тебя.

      – Как жениться? Коли я не хочу… Да как же после-то Марьи Владимировны, да жениться? – недоумевал царь Михаил Федорович.

      – Да так и женишься.

      – А коли я не хочу?

      – Царь не может, не смеет этого сказать; хоть тресни, да женись – тебе и царству нужен наследник.

      – Да как же? Любил одну, та умерла, теперь женись на другой, а та еще снова помрет: плачь, убивайся, да хорони, да поминки справляй, уж лучше не женюсь: уж прошу, святейший отец, не жени. А матушка благословение дает?

      – Дает.

      – Ну, коли дает, так и я… благослови.

      – Спасибо, я знал, что не откажешь.

      Патриарх благословил его, поцеловал и хотел уйти, да вспомнил:

      – Эх! Да я и забыл-то тебе сказать, кто невеста.

      – А кто?

      Обрадовался царь, что, по крайней мере, узнает кто невеста.

      – Дочь Стрешнева, Евдокия Лукьяновна: девица богобоязненная, прекрасная, будет отличная тебе жена, а нам и земле русской царица.

      – Евдокия, Авдотьюшка… ничего… спасибо, святейший отец, что радеешь обо мне, а уж я думал, вовек не женюсь.

      – Женим, – проговорил патриарх, уходя поспешно.

      – Отец сказал мой: коли царь, так женись, хоть тресни… Этого-то не знал, да и матушка не говорила, – бормотал царь себе под нос.

      Возвратясь к себе, патриарх послал за Стрешневым. Тот вскоре явился.

      Патриарх испугался, взглянув на его постное, исхудалое лицо.

      – Ты болен? – спросил он.

      – Здоров, святейший патриарх, да вот лежал в постели.

      – Чего же лежал?

      – Наказывал ты, дескать, сиди дома, хоша прикинься в болести, я и прикинулся, а дочь-то от себя не отпущал, – все у кровати сидит, а жена на ночь к себе брала… Все сумление что ни на есть…

      – Чудак ты, – улыбнулся Филарет. – Да ты, чай, и дочь-то заморил?

      – Уморить-то не уморил, а оченно было – не выпущал со двора.

      – Так