Залив Голуэй. Мэри Пэт Келли

я вовсе не жестокий человек, сэр, – сказал Майкл.

      Мистер Линч повернулся к маме:

      – Скажи мне, Мэри, ты знаешь семью этого юноши?

      «Мама, прошу тебя, соври ему, хоть раз в жизни соври».

      – Я могла бы многое рассказать вам про этих людей, сэр. Они очень работящие. Его овдовевшая мать заботилась о своем отце…

      – В общем, мне не стоит вызывать сюда шерифа, чтобы арестовать этого парня, так? – засмеялся мистер Линч. Так он шутил.

      Мы стояли молча.

      – Полагаю, ты хочешь жениться на Оноре. Это верно?

      – Да, сэр, – начал было Майкл. – Я…

      Но мистер Линч перебил его:

      – Что ж, я лишь надеюсь, что ты не собираешься стать арендатором на одном из моих участков. Это невозможно. Здесь десятки тысяч акров, и все до последнего дюйма заняты. Не моя вина, что люди плодятся, будто кролики, все время делят и делят землю, из-за чего во всей нашей местности не осталось ни одного приличного кусочка. А теперь еще этот Закон о бедных! Я вношу налог на каждого своего арендатора, который платит ренту меньше четырех фунтов в год. А таких у меня половина! Просто невозможно! Я говорю им в парламенте, что их законы нелепы. А они мне отвечают: «Пусть за ирландскую бедноту платит ирландский собственник». Как будто ирландские лендлорды сделаны из денег! Тогда скорее уж из долгов. Я отношусь к партии тори[23] и горжусь этим. Лучший выход для Ирландии – это снять любые сомнения относительно своей лояльности. А ирландская агитация очень тревожит парламент. Сам же я пытаюсь как-то навести порядок в своих имениях. Чтобы арендаторов стало меньше, а не больше. В смысле, чтобы наделы были больше и не нужно было платить налог на бедных. К тому же мне не разрешается продать ни акра своей земли, пока я не рассчитаюсь с кредиторами и не выплачу по всем закладным. Какая жалость. Один деловой человек сказал мне, что мог бы превратить Барну в новый Брайтон – здесь такие же побережье, причал, пляж. Построить тут еще виллы, домики для купальщиков – и будет настоящий морской курорт.

      Господи, о чем он говорит? Три десятка рыбацких хижин на берегу – это наш дом. Но мистер Линч лишь махнул рукой:

      – Я ответил ему, что не могу сделать этого. Все земли здесь заложены. Долги, долги, долги.

      Тут Майкл встал. Он был таким высоким и широкоплечим, что на его фоне мистер Линч казался гномом.

      – Сэр, – решительно сказал он.

      Мистер Линч отступил на шаг.

      – У меня есть лошадь, – продолжал Майкл.

      – Я не на рынке, чтобы покупать себе лошадь, – отрезал мистер Линч.

      – А я и не собираюсь ее продавать. Я планирую выиграть на ней Голуэйские скачки.

      Мистер Линч засмеялся:

      – Эти скачки для джентльменов, мой мальчик.

      – Но, насколько я понимаю, если какой-то джентльмен выставляет на скачку свою лошадь, он может посадить на нее любого наездника, – сказал Майкл.

      – Это правда. Пайки раньше использовали своих арендаторов в качестве жокеев, хотя в этом году, как мне известно,

23

Тори (от ирл. tóraidhe – разбойник) – политическая партия в Великобритании, выражавшая интересы крупной аристократии и высшего духовенства.