Любовь под боевым огнем. В. П. Череванский

и кашемира и судите сами, какие они воины. Им впору считать свои барыши.

      – А афганцы? – допытывал О’Донован. – Афганцы народ воинственный.

      – Для них найдутся у русских генералов серебряные пули, – сострил кто-то из четверовластия. – Когда они ловят эти пули, то сейчас же забывают о братьях-мусульманах. Инглези, разумеется, знают, сколько съел русского пилава Абдурахман-хан, сидя под тенью самаркандских чинаров.

      В это время общее внимание было неожиданно возбуждено потянувшимися из-за гор длинными вереницами перелетной птицы. То было время, когда пернатый мир совершает обычный перелет с юга в густые плавни амударьинских разливов. В поднебесье шла оживленная перекличка. Оттуда виднелось и Аральское море, не везде еще доступное жадности человека…

      Сначала сардар и ханы хранили степенность серьезных мужей, но прелесть соколиной охоты взяла верх, и кречет за кречетом взлетели на воздух. Вскоре группа сановников разметалась на большом пространстве. Такая богатая охота доступна здесь только два раза в году, при перелете птиц из Индии и обратно.

      Керим-берды-ишан также охотно спустил бы сокола, но как духовное лицо он мог поучать, а не развлекаться. При данной обстановке ему приличнее всего было говорить о том, какую дичь следует считать законной и какую истинный правоверный должен отвергать как недозволенную в пищу пророком.

      – Дичь, пойманная при помощи дрессированного животного, принадлежащего к охотничьей породе, законна, – пояснял он своим слушателям, к которым присоединился и О’Донован с толмачом. – Собака считается дрессированной, когда она трижды поймала дичь и не съела ее.

      – А сокол? – спросил кто-то из слушателей.

      – А сокол дрессирован, когда он возвращается на зов хозяина.

      – Можно ли употреблять в пищу дичь, убитую камнем? – спросил О’Донован, заинтересовавшись схоластикой охотничьих законов мусульманства.

      – Если дичь убита камнем без острия, то она незаконна, потому что не была ранена, а если она убита острием камня, то законна. Впрочем, Абу-Юзуф другого мнения, только его мнению не следует верить. Он даже говорит, что если стрела будет пущена в саранчу, а попадет в дичь, то и тогда дичь законна. Очевидное невежество! На этот счет Абдулла-Абас доказывает противное…

      Охота между тем продолжалась с полным увлечением. Много уже было приторочено к седлам кречетников лебедей и уток, когда сардару доложили, что по дороге из Мерва показались долгожданные гости. Все они шли одвуконь. Толстая пелена пыли покрывала и коней, и всадников, и, несмотря на это, Мерв-Теке представлялось в изнеженном виде. Чепраки их горели золотой нитью, ножны блестели серебром и камнями, а замшевые чембары были расшиты шелками и опушены мехом кабарги.

      Ахалинцы и мервцы встретились по всем правилам утонченного этикета. Сойдя с коней, прежде чем обменяться пожатием рук, они уставили глаза в землю и приподняли рукава халатов до самых локтей.

      – Мы люди из Мерва, – заговорил известный Коджар-Топас, представитель пришельцев, – мы пришли сюда по вашему