Гадкие утята. Свами Матхама

всё-таки совесть – это «фокус» рациональности и эмоциональности, в котором акцент со временем зеркально переместился, а, возможно, перемещается то туда, то сюда, меняя смысл совести. Могла ли совесть проявлять себя и как-то иначе, чем в моём случае? Мама могла удавить меня тесной, жаркой одеждой. Её мозг нуждался в разрядах, чтобы поумнеть. И он бы их получал, если бы я плакал. Я, действительно, – «Гадкий Утёнок». Кажется, возможности поумнеть я ей не предоставил.

      Совсем не исключено, что сущность совести, как заботы о «другом», вполне себя проявляет в случае выражения собственных эмоций. В каком-то смысле совесть даже сходится с выражением двух эмоциональных полюсов сразу. Только они проявляются, не как у Кабирии, а коллективно. Мама выразила свой полюс, одев меня тепло и обезопасив себя от моих простуд, а я выражаю свой, – плача. В результате мы вместе бы что-нибудь «сотворили». Например, она бы поумнела, или я бы заболел.

      Разнообразие работы совести, действительно, имеет место быть. Однажды я бескомпромиссно нарушил осторожность, не предложил потерпеть эмоциям и выражал их методически. Совесть тогда сидела смирно. Мои действия даже сопровождала жёсткая эйфория: эндорфины, как бы сказал профессор Савельев. Моё «терпение», от которого я тогда отказался, касалось абстрактных вещей, но они были конкретными для «других». А они скрывали свою силу. В результате я вляпался в полное разорение и нужду. Она затянулась на долгие годы, потому что хуже разорения было ментальное на меня нападение.

      В то время бушевала шоковая терапия. Я пересидел её богатым. Когда шок кончился для всех, он начался для меня. Я умел жить в советском прошлом, оно уже кончилось, а в настоящем было трудно найти работу, и не платили зарплату. Я оказался нигде. При этом я уже привык жить, не нуждаясь ни в чём, и ни от кого не зависеть. Я бросил свою специальность и не хотел к ней возвращаться. Я потерял нюх вместе с шагом жизни, но выкрутился бы за какой-то год, если бы не ментальное нападение.

      Ош (Ошо) пишет, что его почти никто не может совершить сознательно. Оно происходит случайно. Очень может быть! Я расскажу, что это такое. Самые любимые и доказанные себе мысли, все основания мышления рушатся. В сознании исчезают иллюзорные опоры, а других никогда и не было. Проблема состоит в том, что в таком состоянии надо прожить десятилетия, и, кстати, это тоже кажется иллюзией, что надо жить… Теоретически есть два пути решить проблему: можно создать новую картину мира или восстановить старую. Строго говоря, восстановить старую картину мира – это не выход. Она уже подвела. Ей веры нет. Это – аварийная конструкция, а в магазине новую картину мира не купишь. Сознание возникает, когда ещё не умел толком говорить, просто так его закономерности не меняются. По сути, возникает проблема на всю жизнь. Меня эта проблема подкараулила и настигла, благодаря совести. Мои сиюминутные эмоции сотворили для рациональности какого-то «демона»