Платон и Дарья. Юрий Павлович Васянин

Анисим начал выводить подводы со двора.

      Жители разноголосо закричали:

      – Прощай Анисим.

      – Скатертью дорога!

      – Пускай убирается ко всем чертям!

      – Куда бежит если вся Россия в огне.

      Короткий обоз вышел за хутор. За телегами потянулся шлейф пыли. Вскоре они пропали из виду. Толпа с шумом и говором хлынула со двора. Люди разошлись по хатам, и хутор затих, будто перед бурей.

      Когда Дарья пришла домой, то она увидела, что кошка Лиска с черно-белой шерстью держит в своей пасти серого воробья. Она мгновенно подскочила к ней, освободила маленькую птичку из ее острых зубов и выпустила воробья в полураскрытое окно, откуда врывался в ее комнату свежий воздух. Счастливый воробей, сделал круг перед окном, что-то радостно прочирикал и улетел в растревоженный мир.

      – Передай Платону, что я его очень жду! – прошептала вслед спасенной птичке Дарья.

      Она вытащила благословенное письмо, поцеловала и снова прочитав, прижала к груди. Внутри нее все ликовало. Скоро они с Платоном будут вместе.

      Ее ни разу не целованные губы, страстно прошептали:

      – Приезжай скорей казак! Я очень жду тебя!

      Вечером она пришла на утес и долго смотрела в речную воду и на покрытые лесом берега. Ей так захотелось увидеть своего казака, что она неожиданно заплакала.

      – Хоть бы разочек его увидеть! – заломила в тоске руки девушка.

      Отныне Дарья каждый день засыпала, а утром просыпалась с одним и тем же именем на губах. И это имя было Платон.

      ***

      Перелыгины и Чернавины уже давно приготовились к венчанию Платона и Дарьи. Они хотели справить такую пышную свадьбу, чтобы о ней в хуторе потом долго толковали. В свадебных хлопотах родители Платона и Дарьи даже крепко подружились. Но от Платона долго не поступало никаких известей, поэтому неотступная тревога начала терзать сердце Дарьи. Каждый день девушка выезжала на дорогу и, бросив поводья на холку лошади, из-под ладони всматривалась вдаль. Вот и сегодня Дарья Чернавина отправилась на дорогу и, выехав на самый длинный участок дороги, спрыгнула с лошади.  Девушка пустила ее пастись, присела на придорожный камень и, заслонив ладонью глаза от солнца и сильного ветра, стала безотрывно смотреть в конец дороги. Прошло полдня, но на дороге не появилось ни единого человека.

      – “Где же ты Платон? Я жду не дождусь тебя” – тихий вздох тронул губы Дарьи.

      По телу девушки пробежала мелкая дрожь. На переносице и возле глаз, обведенными густыми тенями, собрались тоненькие морщинки. Следом на красивом лице Дарьи возникла неизбывная печаль. Казачка тосковала и днем, и ночью, а иногда лила горькие слезы. Целыми днями Дарья предавалась думам о Платоне, и редкую ночь казак не являлся к ней во сне. Казачка берегла свои мысли о любимом казаке как святыню. Какая-то неизвестная тоска поселилась в ее душе. С некоторых пор она стала более сдержанной и молчаливой. Скука и печаль полностью завладели девушкой. Не приносили успокоения ни посещение церкви, ни приходившие скоротать время подруги. Дарья не