Самые знаменитые произведения писателя в одном томе. Рэй Брэдбери

тысяч квадратных миль?

      – Ваши.

      – Ты слышала, Эльма?

      Эльма сидела на земле, прислонившись спиной к алюминиевой стене сосисочной; глаза ее были закрыты.

      – Но почему, с какой стати вы мне дарите все это? – спросил Сэм, пытаясь заглянуть в металлические прорези глаз.

      – Это не все. Вот.

      Еще шесть свитков. Вслух перечисляются названия, обозначения других земель.

      – Но это же половина Марса! Я хозяин половины Марса! – Сэм стиснул гремучие свитки, тряс ими перед Эльмой, захлебываясь безумным смехом. – Эльма, ты слышала?

      – Слышала, – ответила Эльма, глядя на небо.

      Казалось, она что-то разыскивает. Апатия мало-помалу оставляла ее.

      – Спасибо, большое спасибо, – сказал Сэм бронзовой маске.

      – Это произойдет сегодня ночью, – ответила маска. – Приготовьтесь.

      – Ладно. А что это будет – неожиданность какая-нибудь? Ракеты с Земли прилетят раньше объявленного, за месяц до срока? Все десять тысяч ракет с поселенцами, с рудокопами, с рабочими и их женами, сто тысяч человек, как говорили? Вот здорово было бы, правда, Эльма? Видишь, я тебе говорил, говорил, что в этом поселке одной тысячей жителей дело не ограничится. Сюда прилетят еще пятьдесят тысяч, через месяц – еще сто тысяч, а всего к концу года – пять миллионов с Земли! И на самой оживленной магистрали, на пути к рудникам, – единственная сосисочная, моя сосисочная!

      Маска парила на ветру.

      – Мы покидаем вас. Приготовьтесь. Весь этот край остается вам.

      В летучем лунном свете древние корабли – металлические лепестки ископаемого цветка, голубые султаны, огромные и бесшумные кобальтовые бабочки – повернули и заскользили по зыбким пескам, и маски все лучились и сияли, пока последний отсвет, последний голубой блик не затерялся среди холмов.

      – Эльма, почему они так поступили? Почему не убили меня? Неужто они ничего не знают? Что с ними стряслось? Эльма, ты что-нибудь понимаешь? – Он потряс ее за плечо. – Половина Марса – моя!

      Она глядела на небо и ожидала чего-то.

      – Пошли, – сказал он. – Надо все приготовить. Кипятить сосиски, подогревать булочки, перечный соус варить, чистить и резать лук, приправы расставить, салфетки разложить в кольцах, и чтобы чистота была – ни единого пятнышка! Эге-гей! – Он отбил коленце какого-то необузданного танца, высоко вскидывая пятки. – Я счастлив, парень, счастлив, сэр, – запел он, фальшивя. – Сегодня мой счастливый день!

      Он работал как одержимый: бросил в кипяток сосиски, разрезал булки вдоль, накрошил лук.

      – Ты слышала, что сказал тот марсианин, – неожиданность, говорит! Тут только одно может быть, Эльма. Эти сто тысяч человек прилетают раньше срока, сегодня ночью прилетают! Представляешь, какой у нас будет наплыв! До поздней ночи будем работать, каждый день, а там ведь еще туристы нахлынут, Эльма! Деньги-то, деньги какие!

      Он вышел наружу и посмотрел на небо. Ничего не увидел.

      – С минуты на минуту, – произнес он, радостно вдохнув прохладный воздух, потянулся,