Дмитрий Балашов. На плахе. Николай Коняев

предложение не дожидаться и двигаться дальше, весьма иронично на меня взглянул и, как «фольклорист фольклористу» посоветовал осознать, что волки существуют не только в сказках.

      Бывали, конечно, и такие случаи, когда нам приходилось переживать изрядные бытовые неудобства. Дмитрий Михайлович никогда не требовал себе никаких привилегий…

      Со всей определенностью должен сказать, что успехом наша экспедиция обязана в первую очередь Дмитрию Михайловичу, который к тому же, помимо методического руководства взвалил на свои плечи еще и львиную долю всех финансовых расходов».

      Сделанные в ходе экспедиции записи, дополненные архивными данными, превратились в уникальный свод, зафиксировавший всю поэзию русской свадьбы.

5

      Поразительно, но одновременно с этой титанической работой Балашов все глубже погружается в отечественную историю, и происходит это не параллельно занятиям фольклором, а единовременно и главное – единосущностно…

      Можно достаточно последовательно проследить, как затягивала Балашова фольклористика в занятия историей.

      Еще при исследовании русской народной баллады у Дмитрия Михайловича возникла необходимость определить время сложения этого жанра.

      Все данные свидетельствовали, что это – XIV–XV века.

      Но именно на этом историческом отрезке времени происходит перестройка древнерусской культуры, именно тогда совершается решительный поворот в системе хозяйствования к последующему типу, знакомому по более позднему времени.

      Более того, все навыки ремесленной работы, все виды обработки металла, известные русским кузнецам, слагаются в эти же века.

      Даже все пятьдесят видов бревенчатых рубок, которые были известны русским плотникам, восходят именно к рубежу четырнадцатого-пятнадцатого столетий.

      «Вот такая у меня создалась картина, – любил потом рассказывать Д.М. Балашов. – Какие-то особые это были века. Поэтому много позднее, когда я узнал о гумилевской теории и познакомился с нею, для меня пассионарный толчок стал недостающим звеном в цепи рассуждений, основным тезисом, что ли, набор доказательств которого мною был уже самостоятельно добыт – для той отрасли науки, которой я занимался»…

      И, добавим мы, для литературного творчества.

      В первой половине семидесятых Дмитрий Михайлович Балашов пишет ряд статей «Историко-социальная структура русского этноса»[78], «Поэтика русского эпоса»[79] «Из истории русского былинного эпоса («Потык» и «Микула Селянинович»)[80], которые намечают путь, реализованный в дальнейшем в цикле романов «Государи московские».

      Некоторые мысли[81] из этих работ Д.М. Балашов повторит в предисловии «Русский былинный эпос», написанном в соавторстве с Т.А. Новичковой к 25-томному своду русских былин:

      «Признав в принципе, что в основе былины все-таки лежит конкретный исторический

78

ГАНПИНО. Ф. 8107, o. 1 д. 607.

79

ГАНПИНО. Ф. 8107, o. 1 д. 609.

80

ГАНПИНО. Ф. 8107, o. 1 д. 612.

81

«Я написал статью, – говорил Д.М. Балашов 6 июня 1984 года на организованном Отделением литературы и языка Академии наук СССР заседании Бюро Научного совета по фольклору в Москве, – опираясь на свои предшествующие статьи и свой многолетний опыт работы над эпосом. Горелов передал эту статью своей сотруднице, только что защитившей кандидатскую диссертацию, назначив ее моим соавтором…»