Дмитрий Балашов. На плахе. Николай Коняев

«Младшего сына» так и начинается: «Как строят дом?»

      Дом строят миром, потому что одному не поднять его…

      Но если мир готов помочь, то тогда возникает искушение, а вовремя ли затеяно строительство… Ведь дом не спрячешь в сундук, не унесешь в лесную чащобу… «Дом – когда семья, земля. Когда своя земля, когда своя семь я и уж знаешь, веришь что своя и навек» (выделено нами. – Н.К.).

      И как ни поворачивай, а по любому расчету выходит, что бессмысленно строиться сейчас. Ведь не пройдет и года, а придется зарывать зерно и бежать в леса, пережидая новый набег…

      Но есть и другая, не подвластная никакой осторожности и расчетливости логика, которая свидетельствует, что хотя строиться бессмысленно, но еще бессмысленнее рассчитывать возродить свою землю без строительства дома…

      «Нужен дом, чтобы обиходить землю, чтобы ростить хлеб». Без дома не может быть ничего. Ведь и «само слово Родина, за которое идут на смерть, начинается здесь, в избе… Все из этого корня, от дома. Своего. Сработанного своими руками. В своей (и только тогда и своей!) стране…»

      Вот эта извечная альтернатива русской жизни – столкновение личных интересов со своим предназначением, своей исторической миссией. И разве не те же сомнения мучат героев романа Василия Белова «Кануны», рассуждающих, дескать, надо, надо строиться, только время-то ненадежное…

      И всегда находится простой ответ-вопрос, разрешающий все сомнения… А когда оно, это время, было у нас в России надежным? И если бы ждали наши прадеды надежного времени, кем бы мы были сейчас и были ли бы вообще?

      И вот вопреки здравому смыслу и строятся мужики, и вот вопреки злу и своеволию продолжается русская жизнь, продолжается родная история.

      Отбросив колебания, поднимает свой дом Федор.

      Потом этот дом погибнет – обыкновенная изба, выделенная писателем из бесконечных тысяч именно за общность ее судьбы с судьбой всей «дотла выгорающей в пожарах» страны. И снова отстраивается Федор, потому что это своя земля, своя жизнь и отдавать ее ни врагу, ни мерзости запустенья нельзя.

      Логика истории в романе совпадает с логикой раскрытия характеров, и поэтому, когда по воле писателя Федор повезет письмо-завещание из Переяславля в Москву, это воспринимается не как авторский вымысел, а как подлинный исторический факт. Именно в руки Федора и можно передать судьбу всей страны, именно Федор, построивший свой дом, и должен передать завещание московскому князю Даниле, ибо тот понимает и чувствует, чего хочет земля, и, как дом, устраивает свое княжество.

8

      «История никуда от нас не отворачивалась, история наша деликатно, одним только именем старинным, напоминает о себе и своих древних правилах. Не слышим, – писал С.А. Панкратов. – Вот Дмитрий Балашов и стал умным посредником между нашим беспамятством и нашим же собственным прошлым, в котором страна богатела и расширялась, обрастала деловым людом».

      Посредничество это Дмитрий Михайлович осуществлял, пропуская через свои руки самые разнообразные народные умения