Собрание сочинений. Том 3. Non-fiction. Илья Кормильцев

не думаю, что я сильно отличаюсь от других поэтов, которые писали песни (из моего поколения). И более того, я считаю, что в чем-то я вполне типичен и, может быть, даже достаточно вторичен – в том смысле, что я сам, когда я учился писать… для меня Гребенщиков и Майк Науменко были старшими учителями, людьми, которые уже состоялись.

      Ведущий: Спасибо!

      Андрей Клюкин, «Автопанорама»: Меня зовут Андрей Клюкин, и я бы хотел ужесточить Светин вопрос. Мы можем путаться во всех этих сложных терминах, но когда приходит на программу Слава Бутусов, и прямой вопрос в лоб: «А Вы все понимаете?» Ответ: «Я многих текстов до сих пор не могу понять». Как Вы прокомментируете такую ситуацию, когда Вы вкладываете свои слова, и человек, голосом которого они произносятся со сцены, просто не врубается вообще, что там в этих словах происходит. Может быть, Вы проводили какую-то разъяснительную работу? Вообще, прокомментируйте ситуацию, когда певец не понимает толком, о чем он поет!

      ИК: Ну, если начать хотя бы с того факта, что многих песен, которые я написал, я не понимаю сам… (смех в зале) …Мне кажется, поэзия для того и пишется, чтобы быть неоднозначной, а объяснять ее – это привилегия определенной профессии, которая называется «литературный критик», а ни в коем случае не поэтов и не журналистов.

      АК: И у меня еще такой вопрос по работе. Постольку, поскольку Вы являлись членом коллектива все это время, наверняка, Вы также работали вместе со Славой во время записи за рубежом, и я бы хотел, чтобы Вы попробовали прокомментировать… Все-таки, «Наутилус» – это культовая группа, в которой в первую очередь важна была эмоциональная нагрузка, а не качество музыкального звучания. Как вы оцениваете свою работу за рубежом во время записи? Это лучше? Это хуже? И вообще, зачем и почему это? И если возможно, в двух словах вообще вот про эту тенденцию уезда наших музыкантов на запись за границу…

      ИК: А футболистам вы тоже задаете такие вопросы?

      АК: Футболистам я не задаю, потому что наши поэты уезжают, как правило, в какую-нибудь деревню, но опять-таки в Россию, для того, чтобы создавать какие-то свои образы…

      ИК: Деревня тоже может быть очень интересным новым впечатлением…

      АК: Очень хорошо. Но как вот наша культовая группа, несущая нашу национальную традицию, уезжает, чтобы творить, к примеру, в Англию или Америку…

      ИК: Я сомневаюсь, что «Наутилус Помпилиус» в очень большой степени несет национальную традицию. А потом, «наши» – это какие?

      АК: Наши национальные традиции, это вот мы выросли, нам по 20–30 лет, и то, что мы слушаем…

      ИК: Это традиция поколения, а не национальная традиция.

      АК: Хорошо, а традиции поколения? Как они могут нестись при работе «там»?

      ИК: А поколение мы возим с собой, от этого никуда не деться. Впрочем, как и нацию. А так, это обычный обмен опытом. Люди поехали туда, потому что появилась такая возможность, потому там действительно есть чему поучиться, и каким-то национальным корням это ни в коей мере