Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том 1. Бафомет вернулся в Москву. Владимир Лизичев

Джо Дассен, Фрэнк Синатра. Пусть нет голоса, роста и внешности Аполлона Бельведерского, но есть душа и большое сердце, а на сцене, в присутствии зрителя появляется некая дрожь в теле. Бегут мурашки и море по колено, и в бой на вражеские флеши, под медь полкового оркестра и стук барабанов судьбы.

      Меладзе вживую спел три песни, но каждую лучше предыдущей и все вместе замечательно. Тихий голос его, то становившийся нежным, то невыносимо громким, высоким и надрывным, уносящим в небеса и низвергающийся с них на грешную землю, очаровывал и наполнял душу. Обволакивал её то нектаром прекрасного чувства, то тенью тревожного. Особенно понравился в его исполнении – «… скрип колеса».

      Небольшой кордебалет интеллигентно оттенял исполнение, не заменял собой действо. Избалованные, но заворожённые слушатели отдали дань уважения профи и хлопали от души, кто-то пьяным голосом даже кричал из дальнего кабинета – Браво.

      Сладкая парочка в кабинете на время прекратила общение и слушала певца, растворившись в волнующей музыке, чарующих звуках умных текстов и волшебстве сиюминутного творения прекрасного, вечного. Жалели он и она, каждый по-своему о том, что все кончается. Соединённые, волей случая их тела, такие разные не стали единым сплавом сердец и душ, когда все – хлеб, воздух, мир на двоих. Может быть потом?

      После короткого перерыва на сцене появились две молоденькие худенькие девчушки и в течение 5 минут исполнили добротный стриптиз на шестах, закреплённых по краям «шайбы». Их тела извивались, подобно аспидам. Неожиданно, призывно выставляли самые укромные свои уголки и складки на всеобщее обозрение. Но они столь быстро меняли эти нескромные позы, что зрение не успевало на них сосредоточиться и застывало в хитросплетении запрокинутых ног и рук.

      Куда там, знаменитым американским барам, известным широкой публике по блокбастерам из Голливуда. Рядом те не стояли, их стриптизёршам тут делать было нечего.

      Высокий класс заведения предполагал суровый отбор кадров, в первую очередь тех, что работали на сцене, Прежде всего претендентки (мужчин это касалось в меньшей степени) подвергались отсеву по физическим показателям. Рост, вес, объем плеч, груди, талии, длина ног, размер ступни, расстояние от пупка до лобка и вагины, между сосками груди и её размер и т. д. и т. п. всё имело значение. Все сто показателей были прописаны и утверждены не кабы абы, но профи.

      Только после всех замеров и при соответствии им девушек допускали к танцевальным экзаменам и отбору. Иногда сам процесс занимал более месяца, а ещё были 2—3 месяца обучения. С нашими девушками работали (точнее подрабатывали), лучшие профессионалы, специалисты, педагоги и выпускники Большого театра и Щуки. Задолго до того, уже обучавших танцовщиц dancertrainers французских Moulin Rouge и кубинских Тропикана.

      При малейших ошибках, непослушании или подозрении на него их безжалостно увольняли и били. Били жестоко, дабы другим неповадно