Империя и одиссея. Бриннеры в Дальневосточной России и за ее пределами. Рок Бриннер

же мне сказать правду, когда чорт знает, что делается (извините за выражение). Распутин бог знает что делает. Катается пьяный по улицам; протоколы составляются в Москве и Петрограде. Как не предупредить? Какой же вы после этого монархист, вы, напротив, самый ярый республиканец, который путем поблажек колеблет монархическую идею. Кто такие вещи делает?»[64]

      Распутин частенько наезжал к цыганам – в места вроде Мокрого, описанного Достоевским в «Братьях Карамазовых». Цыгане разбивали там свои таборы со времен Екатерины Великой, чей друг граф Орлов пристрастил русскую аристократию к цыганской музыке. К концу XIX века такие деревни превратились в излюбленные места отдыха – с трактирами, игровыми притонами и публичными домами, где все проходило под перезвон цыганских гитар. Одним из самых известных цыганских музыкантов того времени был Иван Димитриевич-старший: сам он играл на семиструнной гитаре и пел преимущественно на разных цыганских диалектах. По воспоминаниям его сына Алеши, однажды ночью во время очередного загула Иван попытался убить Распутина, но попытка не удалась, и вся «кумпания» в 1915 году вынуждена была пуститься в бега. А двадцать лет спустя, уже в Париже, семейство Димитриевичей сыграло очень важную роль в судьбе внука Жюля – Юла.

      В августе 1914-го с покушения на наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда началась Первая мировая война. Для протокола: Австро-Венгерская империя объявила войну Сербии; Германия объявила войну России и Франции; Британия объявила войну Германии; Австрия объявила войну России; Сербия и Черногория объявили войну Германии; Франция и Британия объявили войну Австрии; Австрия объявила войну Бельгии; а Россия, Франция и Британия объявили войну Турции. При таком сжатом изложении все это звучит комично, если бы не миллионы жертв в окопах от бомб и пуль, горчичного газа и болезней.

      Первая мировая на передний план против Германии выдвинула Россию, на глаза публики попались тевтонские корни Александры Федоровны, и Николай все более оказывался в невыгодном свете перед своим народом – особенно с учетом того, что Россия проигрывала битву за битвой высокомеханизированной германской военной махине. Дума, не имевшая конституционной роли в международных делах, беспомощно наблюдала, как армия совершает все новые ошибки. Общественное недовольство постепенно сосредоточилось на Александре: все считали, будто она работает на победу Германии. С началом войны Николай всеми силами взывал к русскому патриотизму – даже название столицы с германского «Санкт-Петербурга» поменял на славянский «Петроград». Но пока Николай все свое время проводил в ставке верховного главнокомандования вдалеке от столицы, Александра – очевидно, под воздействием Распутина в том, что касалось министров, политики и даже военной стратегии – начала играть все более активную роль в правлении империей. Однако в социальной своей изоляции она не понимала, насколько ее ненавидят широкие массы.

      Великая

64

Из допроса М. В. Родзянко. Цит. по: Падение царского режима. Том 7 (Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства) / ред. П. Е. Щеголев. Л.: Государственное издательство, 1927, стр. 157.