Россыпи. Избранное. Александр Непоседа

мой мальчик»? – спросил он, показывая ладонью на распахнутое окно.

      – Айя-София?

      – До нашего завоевания собор Святая София. Император Юстиниан, я рассказывал тебе о нём, выкупил земли у частных владельцев для строительства храма. По высокому указу

      свозились мрамор, золото, слоновая кость, обсидиан, серебро. Из Рима были привезены колонны из порфира, из Эфеса зеленый мрамор. Десять тысяч рабов ежедневно трудились на его возведении.

      Существует легенда, что Юстиниан собирался сделать надпись «Я превзошёл тебя, Соломон». Но оракулы упросили воздержаться от подобного, предупредив о тяжелых последствиях.

      Я был поражён и оглушён, впервые вступив под его своды.

      «Твоя от Твоих приносим Тебе Твои, Христе, рабы Юстиниан и Феодора» – было высечено на престоле храма. И дата – за тысячу лет до твоего рождения, Осман.

      Когда султан Мехмед Завоеватель привел турок на Константинополь, всю весну мой прадед Шурамах провёл в крепости Богаз-Кесен, оттуда они обстреливали бомбардами византийские корабли, идущие через Босфор.

      Затем с янычарами своего молочного брата Селим-Паши отличился при взятии Месемврии. После осады, при штурме Константинополя ему пришлось изгонять трусливых венецианцев, занимавших оборону стены со стороны Мраморного моря. В одной из стычек он и потерял ухо, отсекли клинком в драке.

      Но сегодня поговорим не об этом, я поделюсь с тобой семейной тайной, о том, что знаю сам. Не придумывая, не добавляя, не упуская мелких деталей. Ты уже взрослый, чтобы понять важность сказанного мною. Всё, что ты услышишь, запомни, Осман. Быть может разгадка откроется тебе, прямому наследнику Селим-Паши. Мои прожитые годы и твой ясный ум подсказывают мне об этом.

      Прошлой ночью я видел сон. Удивительный, только потому, что за одним столом, богато украшенным цветами и фруктами, орехами и маслинами, дымящимися кусками жареной баранины – вся наша огромная семья, десятки поколений собрались вместе. Во главе стола, за блеском серебряных ваз, наполненных персиками, в расшитом золотой нитью халате, в белоснежной чалме, Селим-Паша, и укутанная в зелёную парчу жена его, Чаруша.

      И она, привстав, через гул голосов, грудным легким выдохом, зовёт тебя «Осман»!

      «Муфид! Взгляни, Италия!». В розовой дымке поднимался из синей воды мраморный берег. Манил загадочностью убегающих вверх зелёных лугов, оливковых рощ, виноградников, белых строений. Легкие прозрачные облака. Яркая синева морской воды. Красные кровли из черепицы.

      «Римская империя начиналась здесь, мой мальчик».

      Джандаль поправил головную красную повязку. «Октавиан, разбивший флот Марка Антония возле берегов Греции, вынудил его и Клеопатру к самоубийству. Это была последняя царица из македонской династии Птолемеев. Какова была красота её? Какого звучания голос? Всё скрыто за веками и забвением. Профиль царицы выбит на монетах, но соответствует ли он настоящему? Так или иначе, Октавиан, казнив сына Клеопатры и Цезариона,