Единственное желание. Книга вторая. Надежда Черпинская

всё? Сама продашься или атамана своего продашь? Так всегда бывает – остальное только дело времени. Давайте, ребята! Рыбку в пруд!

      Когда-то давно, читая книги и смотря фильмы, Настя всегда сочувствовала героям, которых пытали. И каждый раз она думала, а чтобы делала она на их месте?

      Сидя с очередным романов в руках, легко говорить: «Давай, брат, не сдавайся! Терпи!». А что делать, когда это тебе под ногти загоняют иголки или ломают пальцы? Тянут на дыбе? Или вот топят, как её сейчас? Насколько хватит бравады и силы духа?

      Придуманные герои терпели, стиснув зубы, гордо шли на смерть, не проронив ни слова, ни слезы!

      Враньё это всё! Сказки для сопливых романтиков! И сочиняют их те, кто сам никогда не стоял на краю пропасти, не чувствовал как леденит кожу бездушный металл приставленного к виску дула пистолета, не оказывался прижатым к стенке с лезвием, упирающимся прямо в горло. Те, кого не били и не истязали так жестоко, что даже просто встать или вздохнуть после такого – уже настоящий подвиг! Когда тебе так страшно или так больно, что, кажется, проще умереть, чем выносить это, невозможно не молить о пощаде!

      Настя не была героем эпоса. Она была простой девчонкой, студенткой, никто не готовил её в спецназ или шпионы. И когда её перевернули вниз головой, подняли за ноги и стали медленно опускать в воду, она извивалась и блажила так, что, наверное, даже в Ялиоле слышен был её нечеловеческий вопль.

      И там под водой была только одна мысль – только бы это прекратилось!

      Это уже потом, отдышавшись, она взмолилась мысленно:

      «Эливертик, миленький, ну, где же ты, сволочь? Спаси меня! Или сделай так, чтобы уже убили. Только бы не мучали больше! Только бы не мучали! Но жить… Как же хочется жить!»

      А когда ледяные тёмные воды стали неотвратимо приближаться в третий раз, она уже взывала во весь голос:

      – Эливерт! Эливерт! Нет, не надо! Прошу вас! Эливерт! Помоги! Нет…

      Настю снова вытащили из воды и вернули на твёрдую землю, вернее на шаткий пирс. Ноги подкашивались, и стоять самостоятельно было трудно. Но это и не требовалось, конвой не отпускал девчонку ни на минуту.

      – Стальной он, что ли, твой атаман? – проворчал Лахти, снова приближаясь к Насте. – Даже у меня бы уже душа не выдержала, если бы у меня была душа.

      Он порадовался собственной шутке, и тонкие губы скривились в улыбке гиены.

      – А ты, смотрю, охладилась слегка, успокоилась? Теперь покладистей будешь? – Секач резко развернулся, обращаясь к мельнице: – Ворон! Ну ладно, искупали! Это – детская забава. Но неужели, когда я твою девку у тебя на глазах отымею, ты тоже будешь в норе отсиживаться и спокойно за этим наблюдать? А если мы все разом?

      Берег и лес ответили ему тишиной.

      И Настя сжала зубы и закрыла глаза, когда монстр по имени Лахти буднично добавил:

      – Ну что ж! Проверим!

      Секач рванул блузку, мокрая ткань затрещала, и грудь выскользнула из красивого декольте, которым так гордилась Рыжая.

      – Ребята!