Голубоглазое чудовище. Владимир Азанов

Не в пример тем, кто родился с золотой ложкой во рту, я появился на свет с деревянной. Все, как в песне: «Жизнь моя – вечная осень».

      – Потому что не было у тебя такой вот лапки.

      С немалой долей иронии Веретенкин вымыл заячью конечность в памятной луже, закрепил на ветках для просушки. Без чувства уязвленного самолюбия выполнил все наставления «инструктора». Сделал надрез вдоль хребта, потянул располосованную шкуру в противоположные стороны. Та на удивление легко отделилась от тушки. Менее привлекательная и более кровавая работа началась с потрошением. Вывалив в траву ворох серых кишок, сверху хотел бросить субпродукты. Тигр остановил:

      – Ливер отложи. Я съем, если тебе не жалко.

      – Для хорошего тигра ничего не жалко! Что дальше?

      – Режь на куски, нанизывай на ветки и в огонь. По уму, надо бы перед этим хорошенько промыть, да уж ладно, не до жиру. Не в той же лохани полоскать, которую так безрассудно хотел осушить, если б не моя бдительность! Шкурку и кишки отнеси подальше, сложи кучкой под дерево. Зверюшки все подчистят.

      – Как-то некстати про «лохань» вспомнил! Опять пить захотелось! Забывать начал! Как тебя увидел, офигел, и все естественные желания напрочь отшибло! Сейчас не прочь выпить и кое-что покрепче воды. Жалко, нет у меня способности дьявола, надрезав кору дерева, извлечь вино!

      – За чем дело встало? Продай нечистому душу. Наделит еще не такими способностями.

      – Ну нет!

      – Тогда довольствуйся малым. Поедим, свожу к роднику. Течет неподалеку. И напьешься вволю, и рыльце опухшее всполоснешь. Все легче будет.

      – Ты бы поосторожней с «рыльцем»! Я твою морду никак не оскорбляю!

      – Как можно морду оскорбить? – искренне удивился зверь. – Морда она и есть морда, что оскорбительно лишь с человеческой точки зрения.

      – Можно обозвать ее «харей неумытой», «физиономией мерзопакостной».

      – Круто! Неужели соответствует действительности?

      Веретенкин уклонился от ответа, выложил на траву скудные припасы. Спросил:

      – Сладкое любишь?

      – Не побрезговал бы, – дипломатично ответил хищник. Родион протянул два кусочка рафинада и половину хлебной краюхи. Шершавый язык ловко слизнул с ладони сахар, не тронув хлеб.

      – А беляшку? Не смотри, что черствая. В слюне размочишь.

      – Тебе от нее больше прока. Мне на один зуб не хватит! За угощение спасибо! Не жадный! Заценил!

      – Долг платежом красен! Ты – мне, я – тебе!

      Тигр утолял голод на значительном удалении от Родиона, в кустах, чтобы не шокировать того кровожадным видом расправы с кабаньей тушей. Вышел к костру разомлевшим и чрезвычайно довольным. Сыто потянулся, занялся гигиеническими процедурами. Долго вылизывал лапы, шерсть, по-кошачьи умывался. Дальнейшее его действие привело Веретенкина в недоумение. Зверь вытащил из кустов несколько рваных кусков мяса и аккуратно сложил под ближайшей сосной. Родион не выдержал, полюбопытствовал с иронией:

      – На «черный день» отложил?

      – Задабриваю Хозяина Леса, чтобы в дальнейшем был к нам благосклонен.

      – Не