Пресс-хата. Илья Деревянко

Суидзе, похабно причмокивая толстыми ярко-розовыми губами, словно наевшийся вурдалак, набивал пустую «беломорину» перемешанной с табаком анашой.

      – Здорово ты просчитал психологию пассажира[26]. Буквально от «а» до «я»! – верноподданнически тараща выпуклые воловьи глаза и с хрустом почесывая небритые щеки, говорил Крылову Лимонов. Пресс-хатовский пахан расслабленно возлежал на шконке и самодовольно ухмылялся…

      Вскоре дверь распахнулась. На пороге возникли два дюжих вертухая – прапорщики Геннадий Яковлев и Павел Барсуков.

      – Забирайте свежеиспеченную «девочку», – фамильярно обратился к ним Крылов. – Заказ гражданина майора полностью выполнен. Хе-хе!

      На лице Яковлева, до глубины души презиравшего ссученных, появилась брезгливая гримаса.

      – Встать, дерьмо собачье, когда разговариваешь с надзирателем! – сквозь зубы процедил он. – Порядок, сука, забыл? Так я те живо напомню! – Геннадий многообещающе положил ладонь на подведенную к поясу резиновую дубинку. Крылов поспешно вскочил. Весь апломб козлиного главаря бесследно улетучился. Поджилки Юрия предательски затряслись. Грубо вылепленная противная физиономия посерела и покрылась мелкими бисеринками пота. Крылов боялся до желудочных колик малейшего проявления немилости со стороны любых тюремных властей. Пусть даже простых прапорщиков.

      – Прости-и-ите, гражданин начальник! – испуганно проблеял он.

      «Перетянуть бы гниду разок-другой дубинкой по гнусной харе! – мечтательно подумал Яковлев. – Чтоб кровью, падла, умылся! Да жаль, нельзя! Любимчик Афанасьева, в рот ему дышло!»

      Барсуков, сохраняя невозмутимое спокойствие, легонько толкнул ногой Мамона:

      – Вставай, пора уходить!

      Векшин, шатаясь, поднялся.

      – Летающая тарелка давно приземлилась? – мертвым голосом осведомился он. – Меня ждет братва из созвездия Альфа Центавра. Общий сходняк назначен на планете Сириус. Опаздывать не годится, а то вселенская катастрофа разразится.

      Прапорщики переглянулись.

      – Рехнулся урка! – шепнул Яковлев на ухо Барсукову. – Голову на отсечение даю!

      – Может, косит? – усомнился Павел.

      – Нет. Точно спятил! Посмотри ему в глаза!

      – Да, Гена, ты прав! – немного поразмыслив, согласился Барсуков. – Но для экс-вора это, пожалуй, наилучший выход. По крайней мере не понимает, в кого его превратили!

      – Тарелка приземлилась пять минут назад. Тебя, Иннокентий, дожидается. Пойдем быстрее, скоро старт, – с плохо скрытой жалостью сказал Векшину Яковлев.

      – Идем, идем! – обрадовался сумасшедший и, заплетаясь ногами, первым вышел в коридор. Надзиратели последовали за ним. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась.

      – Борзеют менты проклятые! – благоразумно дождавшись, пока вертухаи удалятся на приличное расстояние, злобно гавкнул Крыло. – Ненавижу тварей легавых! Живьем бы зажарил всех до единого!

      – Ты ж, Юра, сам на них пашешь! – сдуру ляпнул не блещущий интеллектом

26

В данном контексте – жертвы.