Любимец Израиля. Повести веселеньких лет. Аркадий Лапидус

говорили, что он сам делал рекордный заплыв и утонул.

      Воду из пруда начали спускать и в двух метрах от берега его обнаружили.

      Чуть-чуть не дотянул!

      Типичная история!..

      У меня такой стресс был, что я ушёл из школы и в медицинское училище поступил.

      Чтобы, мог спасать людей, если придётся…

      Спасать надо было меня! Я и тут, вляпался по самые уши. Кто бы мог подумать, что встретит меня сплошная зубрёжка. А я и зубрёжка – две вещи несовместимые. У меня ассоциативная память! Это такая поганая штука, с которой запомнить-то что-то и запомнишь, но ничего никогда не выучишь, и ни в какую систему не впишешься.

      К тому же я попал в первый набор курса фельдшеров-лечебников, а учебников ещё не было. Вот и учились по учебникам для медицинских институтов. То есть даже анатомию зубрили на латыни и досконально. Из этого бреда я только одно название запомнил на всю жизнь и то кажется неточно – стерна-клейда-мастоидеус. Что означает, по-моему, грудинно-ключично и ещё там какая-то сосцовая мышца.

      А когда дошли до фармакологии, то это вообще была полная труба! Там на одних дозах с ума сойдёшь. Вместо двух нулей один поставишь и можно оркестр заказывать. Сдал только благодаря шпаргалкам. Ими снабжали всех сокурсники – Смурыгин Вовка и Татур Славка. Они сидели в очередь на корточках на карнизе второго этажа, а девчонки поставляли им в ведре на швабре не только рукотворные шпаргалки, но и вырванные страницы из учебников и конспектов. Причём чуть ли не рядом с окнами учительской и завуча…

      Такая вот экстремально-отчаянная почта – ты отправляешь записку с вопросами билета – тебе ответ.

      Зато уже к концу учёбы во мне обнаружился талант диагноста. Даже не помня точно симптомов той или иной болезни, я ставил диагноз на раз и в точку. Педагоги удивлялись, но двойки всё равно ставили.

      Диагноз-то я поставить мог, а вот лечить – чёрта с два!..

      Сельхозудовольствия

      В начале каждого учебного года нас отправляли на уборку табака в подшефный табаксовхоз. Ну и первый год тоже интересно начался. Только поступили и всех как баранов погнали. А куда было деваться!..

      Сели мы в грузовые машины с открытым верхом и – вперёд! Ветерок засвистел, и вдруг как грянул бабий унисон! Да так дружно, как будто бы эти противоположнополые с этой песней и родились:

      Расцвела сирень в моём садочке.

      Ты пришла в сиреневом платочке.

      Ты пришла и я пришёл.

      И тебе и мене хо-ро-шо!

      Я такого русско-украинского примитива никогда не слышал. Папаня у меня был из старорежимных интеллигентов, и такая пацанья херня к нам не залетала.

      Но мне понравилось!

      Соответствовало простому сегодняшнему бурному сексуальному пробуждению!

      Отцвела сирень в моём садочке.

      Ты ушла в сиреневом платочке.

      Ты ушла и я ушёл.

      И тебе и мене хо-ро-шо!

      Ну, это совсем по правде жизни было!

      Расцвела сирень в садочке снова.

      Ты нашла, нашла себе другого.

      Ты нашла и я нашёл.

      И тебе и мене