Любимец Израиля. Повести веселеньких лет. Аркадий Лапидус

вошёл доктор, который обещал мне помочь своими медицинскими средствами и всю эту трагикомедию наблюдал из-за дверей.

      Он подозвал Зинаиду и что-то шепнул ей на ухо.

      – Ага, – сказала Зинаида и на всякий случай обратилась к пацанам. – Ваше счастье, что не вы! Идите в столовую, а после тихого часа мы ваши факирские штучки обсудим! А вас, уважаемые, я попрошу задержаться. Тут наш молодой доктор рекомендует всем кое-что антистрессовое и лекарственное. Да и пообедаем заодно…

      После столовой я решил ещё раз заглянуть в пионерскую, да так и замер на полпути. Весёленькие и сытые милиционеры, смеясь, тащили к воронку под ручки пьяного в дугу и совершенно счастливого аксакала, который разухабисто громко пел что-то на своём родном казахском языке…

      Любовный отлуп

      Каждый, кто прочитает эти записки, подумает: "Чего это он только прозу жизни транслирует? Где любовная лирика? Возраст-то самый что ни на есть подходящий! Стыдно, что ли признаться в своих ранних поражениях на этом фронте?". Стыдно – не стыдно, но это дело интимное, и тут поражения часто оказываются по прошествии времени ещё благоприятнее, чем победы. Возьмите романтику! Она в основном – сплошные разлуки, неразделённые чувства, муки одиночества и творчества, непреодолимые трудности, недостижимые с кондачка горизонты, всякие щемящие чувства и так далее и тому подобное. А без романтики – что за жизнь? Дважды два – четыре! Скука! Поэтому я, конечно, скажу пару слов на эту тему, но особенно распространяться не буду.

      Ещё с младенчества я был очень влюбчивый и поэтому сразу же с первого дня влюбился в одну девочку из моего отряда. И это естественно! Мало того, что она была красива (в моём отряде, как я уже говорил, девчата были как на подбор!), но ещё и воспитание у неё было грузинское. То есть почтение и уважение к мужчине как врождённое! Говорят, что ещё японки как только увидят желанного, так и твердят ему: "Моя господина! Моя господина!..". И если бы я был рядовым членом отряда, то может быть любовь и завязалась бы. Но я-то был за воспитателя! То есть каждый мой шаг отслеживался и был известен всем и у всех был на устах. Это такое горе, что и не передать! Приходилось быть не таким, какой есть, а таким, каким надо быть, чтобы другим неповадно было! Особенно я предупредил моих акселератов, которые тоже с первого дня уронили свои бешенные буркалы на красавиц и не скрывали этого.

      Бедные руководители партии и правительства!

      Каково им-то?..

      Вот и приходилось тайно вздыхать и стараться быть хотя бы поближе к ней.

      После лагеря я отыскал её, но это уже другая история и тоже романтичная…

      Уже где-то к концу сезона я решил поделиться с Витькой своей бедой.

      – Везёт тебе! – неожиданно с завистью сказал он. – А меня мои студентки прямо замучили. Тянут в кусты без всякой лирики. Всё время намекают…

      – Ну, ты счастливец! И тебе не стыдно жаловаться на изобилие? Поделился бы со мной для опыта!

      – Бери хоть обеих! Эти девчонки ко мне с детства липнут. Прямо хоть топись! Не нравятся они мне! Вот ты мне всегда нравишься! А какая