Марго и демиург. Роман. Маргарита Минина

научилась делать минет. И должна сказать, что этот способ доставлял мне особенное удовольствие. Я постоянно совершенствовалась и достигла в этом искусстве «степеней высоких», за что не раз удостаивалась от АМ благодарных похвал.

      Однажды он признался, что минет в моем исполнении доводит его до умопомрачения. Сказал, что когда я «это» делаю, поглядывая на него снизу вверх, а он, работая чреслами и руками, сжимающими мою голову, управляет этим процессом, задавая нужный ему ритм и заставляя меня все глубже заглатывать его, то… То к той палитре ощущений, которые сопровождают сексуальные действия, примешивается еще трудно выразимое чувство полной моей покорности и его всевластия надо мной. И главной причиной, порождающей это необыкновенно приятное ощущение, безусловно, является этот мой взгляд снизу вверх.

      – А что испытываешь ты, Марго, когда так вот глядишь на меня снизу?

      Я задумалась, а потом сказала:

      – Наверное, испытываю что-то похожее. Только наоборот. Я действительно чувствую какое-то унижение, но только очень волнующее… и сладкое. Вашу, АМ, безусловную надо мной власть. И покорна в этот момент, как рабыня.

      – А знаешь, Марго, я тут внезапно понял, что в песне «подмосковные вечера» описан тот же минет.

      – ????

      – Ну как же, вспомни – «Что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня.»

      Я засмеялась: – Да, и вправду похоже.

      – И дальше – «Трудно высказать. Нет, не высказать, все что на сердце у меня-я-я» – последнюю строку АМ пропел, явно пародируя. – Автор чувствует в точности то же, что и я – в этот момент.

      С тех пор и до сего времени, когда я слышу эту песню, в голове у меня невольно возникают образы один скабрезнее другого…

      ***

      Иногда я со стыдом представляла себе, что бы почувствовали мои родители, узнав, какой огромный путь проделала их доченька за пару месяцев – от полной и, пожалуй, даже чрезмерной невинности до почти ничем не сдерживаемого бесстыдства (которое я предпочитала именовать раскрепощенностью), от неумения целоваться до оральных манипуляций с мужской сарделькой. Я сама поражалась и невольно ужасалась стремительности своего развития в сторону того, что еще недавно казалось мне грязным и неслыханным развратом. И старалась об этом не думать. А если и думала, то говорила себе: «Это же моя первая и наверняка последняя любовь. Единственная и главная в жизни! Понятно же, что я уже больше никогда и никого не полюблю. А разве можно запачкаться, если ты доставляешь радость и наслаждение самому любимому на свете человеку? Конечно, нет…»

      Да, пусть он тянет с тем, чтобы меня «взять», и я все еще хожу в девственницах… Но ведь разрядку-то я ему, моему любимому, приношу? И он разряжается. Да еще как! Стало быть, не импотент? Ну, ничего, в следующий раз я его соблазню. А когда этот следующий раз? Ага, в ближайший вторник. Отлично, уж тогда ему не отвертеться.

      ***

      – Марго,