Гроссмейстер и Жемчужина. Фауст XXI века. Перед Апокалипсисом. Илья Уверский

кажется, я знаком с этой технологией Мастера. Он видел Фрактал, такое огромное дерево, уходящее из прошлого в будущее. Я его видел.

      – Конечно, конечно. Но я сильно в этом сомневаюсь. Иначе зачем мы с вами здесь сидим? – улыбнулся Азике-сенсей, а потом неожиданно начал хохотать своим старческим хохотом.

      Вмешалась Марго:

      – Азике-сенсей, зачем вы смеетесь, как буревестник? Вы что, тоже читали книгу воинствующего атеиста Ричарда Докинза «Бог как иллюзия» и хотите спародировать Воланда на скамейке? Вы еще тогда начините в вечерние окна вглядываться, выискивая в них страшное злобное лицо и изображая на лице испуг.

      Азике-сенсей сложил подбородок на сложенные руки и чему-то ухмыльнулся.

      – Ну что вы, я же не тот мальчик из книжки Докинза и не слепой часовщик.

      – Азике-сенсей, а в чем все же было пари между Мастером и Воландом? – вмешалась Марго.

      – Наконец-то хоть один умный вопрос. А пари было вот в чем. Мастер поспорил, что люди скоро изменятся, перестанут сочувствовать антихристу и Пилату, смеяться над сотнями загубленных жизней, над ужасными пытками в подвалах НКВД, изнасилованиями и пороками, описанными в книге, смогут отделить добро от зла и догадаются, что книгу нужно перевернуть вверх ногами, а потом расшифровать и прочитать заложенное в ней послание.

      Воланд же поспорил, что людям будет не до этого, все-таки квартирный вопрос надо решать, жить-то негде. Люди не только не изменятся, но и будут смеяться, и сочтут эту книгу гениальной сатирой, и даже снимут по ней фильмы, где будут переживать за Иешуа Га-Ноцри, Пилата и умиляться во время их прогулки по лунной дорожке. Более того, они даже станут желать, чтобы Пилат вернулся.

      Тревожность нарисовалась в глазах Марго.

      – И кто же выиграл это ужасное пари?

      – О, пани Марго, к сожалению, пока никто не выиграл. Но Воланд почти, почти выиграл. Он очень, очень близок. Дело в том, что затопление станции «Мир», снесение хрущевок, как и тот факт, что Петр I уже стоит на своем месте, а кот-Бегемот уже свистнул, указывает на то, что конец этому пари весьма близок.

      – Но когда же будет полный конец этому дурацкому пари?

      – О, моя черная королева, я думаю, что не раньше, чем освободят узников из 119 и 120 камеры. Я надеюсь, что из 117 и 118 камеры их уже освободили?

      Здесь я решил вмешаться.

      – Да, 117-й элемент – тенессин, 118-й элемент таблицы Менделеева – оганесон. Совсем недавно назвали. Только вот что-то меня смущает. Я есть Альфа и Омега, начало и конец. Это из Апокалипсиса. Как известно, альфа-излучение порождается гелием, то есть солнцем. Но тогда 118 элемент – это и есть последний! Он в таблице Менделеева прямо под гелием в самом конце!

      Здесь сенсей усмехнулся.

      – А откуда такое странное название? У него же не было имени?

      – В честь одного великого физика. ОГАНесяна Цолаковича ЮРИя. Хорошо хоть не Ганоцри.

      Сенсей попытался успокоить:

      – Ну же, трижды романтический Иосиф, вы бы еще Меркурий вспомнили с его железным посохом. Давайте