Превратности любви. Рассказы, очерки, фельетоны. Марк Альперович

и красивая – это точно. Я был у него дома. Видел. А вот относительно подруги, сомневаюсь. У меня сложилось впечатление, что она постоянно ищет пути «налево».

      – Да, нравственность потеряна окончательно. Каждый думает о том, как выжить, – резюмировал доселе молчавший старик.

      – Эх, Иван! Насчет нравственности согласен. А выжить люди пытались во все времена. Недаром проституция является самой древней профессией. В Ленинграде люди умирали с голоду. А две старушки ухитрились сохранить жизнь своим любимым псам эрдельтерьерам. На фронте, на передовой была санитаркой прекрасная украинская девушка. За ней ухаживал командир батальона. Он него зависела ее жизнь. А она полюбила молодого не обстрелянного солдатика. И, вынося его раненного с поля боя, погибла сама. Так что, – Николай горько улыбнулся, – спасая свою жизнь, люди не всегда становились людоедами.

      – А ты Николай, сам-то, как прошел войну? И орден у тебя всего один, – задал, как ему показалось, провокационный вопрос очкарик, который во время войны трудился на заводе в Магнитогорске.

      – Месяца два мерз голодный в окопах. В первом же бою от роты осталось в живых всего семь человек. Две пули мне угодили в правую руку. Два месяца госпиталя. Затем – два месяца во втором эшелоне. Снова передовая. Непрерывный бой длился почти двое суток. Меня оглушило. Снова госпиталь. Потом послали учиться на связиста. И снова передовая. И уже на третий день боев, раненный, чуть не попал в окружение. Провалялся три месяца в госпитале. А затем попал в Сталинградский ад. Будучи тяжело ранен, почти семь дней не получал серьезной медицинской помощи. После этого, много месяцев болтался по госпиталям. Вновь на передовую попал уже под Кенингсбергом, где в первой же атаке был тяжело ранен. Но успел подорвать гранатой вражеский дзот, за что и был награжден первым и единственным орденом. После госпиталя меня признали негодным к дальнейшему прохождению воинской службы инвалидом второй группы. Приехал домой, а дома – никого. Две дочери погибли при бомбежке. А жена пропала без вести. Бывает и такое. Удалось устроиться на работу сторожем. Вот так и прошла моя жизнь.

      – А вот и наш полковник, – заметил бритый наголо толстяк. – Что-то он совсем стал угрюмый.

      Полковник подошел к столу и поманил Николая в сторону:

      – Слушай, Николай, звонила Лена и сообщила, что съехала от меня.

      – Но ты же знал, что так будет. А, где же твой племянник?

      – Нет у меня больше племянника. Он, оказывается, был дома и не хотел со мною видеться.

      – Это ты тоже знал.

      – Надежда умирает последней.

      – Не верю, что ты потерял всю надежду.

      Полковник горько усмехнулся:

      – Одна надежда у меня сохранилась, но на сей раз, последняя. У меня к тебе предложение. Переходи ко мне жить. Не обижу. Не согласишься, приду домой и пущу себе пулю в лоб из наградного пистолета. Решай.

      Николай обнял за плечи полковника, который