Святыня. Деннис Лихэйн

это не затруднит? Не хочу никому быть в тягость.

      – О чем разговор! – заверил его я.

      – Ладно, – сказал он и полез в карман. – Вот список.

      Мы с Энджи стали просматривать список.

      – «Крошка Тунс»? – спросил я. – «Доктор Куин, женщина-врач»?

      Он наклонился ко мне, массивное лицо приблизилось к моему почти вплотную.

      – Что? Сложно?

      – Ничуть, – сказал я. – Вовсе нет.

      – «Вечерние развлечения»? – удивилась Энджи. – Ты хочешь целый год напролет глядеть «Вечерние развлечения»?

      – Мне нравится глядеть на звезд, – сказал Бубба и громко рыгнул.

      – Ну, Мишель Пфайффер среди них редко можно встретить. Глядел бы ты «ЕТ», ты бы в этом разобрался.

      Бубба толкнул локтем Энджи и наставил на меня палец:

      – Значит, Патрик у нас разбирается. Он во всем разбирается.

      – Вы же мужчины. – Энджи покачала головой. – Впрочем, – продолжала она, – к вам двоим это не относится.

      Бубба опять рыгнул и посмотрел на меня:

      – Чего это она?

      Когда наконец принесли счет, я выхватил его из рук Буббы.

      – Платим мы, – сказал я.

      – Нет, – запротестовал он. – Вы ведь уже четыре месяца как не работаете.

      – Четыре месяца до сегодняшнего дня, – сказала Энджи. – Сегодня нам поручили выгодное дело. За ним большие деньги. Так что разреши уж заплатить за тебя, маленький.

      Я дал официантке свою кредитную карточку (удостоверившись, что в этом заведении они знают, что это такое), и через несколько минут она вернулась с сообщением, что карточка моя не принята.

      Бубба был в восторге.

      – Выгодная работа! – закудахтал он. – Большие деньги!

      – Вы уверены, что не принята? – спросил я.

      Официантка была необъятных размеров, пожилая, с грубой, как будто дубленой кожей. Она сказала:

      – Да, вы правы. Я шесть раз вводила ваш номер, но, может быть, в чем-нибудь ошиблась. Дайте попробую еще.

      Потом я взял у нее карточку под хихиканье уже не только Буббы, но и Нельсона и братьев Туоми.

      – Вот вам и толстосум! – покатывался со смеху один из этих недоумков Туоми. – Небось все денежки потратил, когда самолет прикупил на прошлой неделе, а?

      – Смешно, – сказал я. – Обхохочешься.

      Энджи оплатила счет частью наличных, которые мы получили в то утро от Тревора Стоуна, и мы всей компанией с шумом вывалились на улицу.

      На Стоутон-стрит Бубба и Нельсон поспорили насчет того, какой из стриптиз-клубов больше отвечает их изысканным вкусам, а братья Туоми стали толкать друг друга в сугроб и драться на кулачках.

      – Какого кредитора ты разозлил на этот раз? – поинтересовалась Энджи.

      – Ума не приложу, – сказал я. – Я уверен, что у меня все уплачено.

      – Патрик, – произнесла она тоном, каким иногда говорила со мной мама. Она даже нахмурилась точь-в-точь как мама.

      – Ты же не станешь журить меня и грозить мне пальцем, правда ведь, Энджи?

      – Ну, значит, они не получили чека, – сказала она.

      – Гм… –