На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк. Александр Карский

стала считаться ее 1-й бригадой, а 3-я отдельная бригада (уланская) – 2-й. Начальник дивизии с 12 декабря – генерал-лейтенант А. М. Драгомиров (Высочайший приказ от 6 декабря, старшинство с 16.8.1914). Он же возглавил Сводный кавалерийский корпус, в который кроме 16-й КД вошла еще 3-я Донская казачья дивизия (начальник генерал-майор князь А. Н. Долгоруков). Полковнику Д. И. Ромейко-Гурко частенько приходилось исполнять обязанности то командира 1-й бригады, то начальника всей 16-й кавдивизии. В эти периоды в полку его подменял опытный полковник Михаил Евграфович Аленич, помощник по строевой части, переведенный из Гвардейского запасного полка (Высочайший приказ от 28.8.1914).

      К 14 декабря Лимановское сражение закончилось, противник был остановлен, обстановка в районе Горлице стабилизировалась. В этот день Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от артиллерии Н. И. Иванов выпустил следующую директиву:

      «Дружными, доблестными усилиями 3, 8 и 11-й армий наступление противника из-за Карпат на правом берегу Вислы окончилось для него неудачно. Удерживаясь еще на Дунайце от Войнича до устья, на остальном протяжении опрокинутый противник отступает… Всякую попытку противника к наступлению отбивать решительною, энергичною контратакою и нанесением ему поражения…».

      Сводный кавалерийский корпус генерала Драгомирова был отведен к р. Сан, в резерв. К сожалению, как уже сообщалось, подшивка приказов и «Журнал военных действий» 18-го гусарского Нежинского полка за 1914 год не сохранились, поэтому установить все перемещения, особенно в конце года, когда бои стихли, вряд ли удастся. В мемуарах Д. И. Ромейко-Гурко этот период также освещен весьма скупо, без точных дат и привязок к населенным пунктам:

      «К … числу декабря, сделав несколько переходов, мы пришли в … на несколько дней отдыха. Я помещался в доме ксендза… Приближалось Рождество, и я уже давно послал в Россию штаб-ротмистра Кишкина, чтобы он привез рождественские подарки. Мы скоро должны были стать на отдых, я воспользовался этим, чтобы устроить, как в Любачеве, конкурс с одеванием. В Новом Сандеце я обновил все дырявые, истоптанные сапоги, из Львова я достал, как и раньше, нитки, иголки, пуговицы и крючки.

      Кишкину я, в виде помощи, дал свои визитные карточки с просьбой выдать для полка подарки. Он по этим карточкам получил столько подарков, как я бы сам не мог получить. Он в Петербурге мобилизовал мою жену, которая от склада Сухомлиновой получала кисеты с табаком и сахар. От города Петербурга Кишкин получил папахи и перчатки. Я воспользовался отдыхом, чтобы выписать жену во Львов и самому туда приехать на три дня».

      В середине декабря на фронт пожаловал Великий князь Михаил Александрович, младший брат царя, лихой кавалерист, в 1909–1911 годах командовавший 17-м Черниговским гусарским полком, а с 3 сентября 1911 года шеф этого полка. На встречу с ним поехали представители от дивизии. Это событие отражено и в воспоминаниях Д. И. Ромейко-Гурко:

      «Погода стояла то мороз, то слякоть. В это время великий князь Михаил Александрович приехал в город Радомысль раздавать Георгии. От нас до него было 12 верст,