На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк. Александр Карский

гангрены в львовском госпитале в феврале 1915 года.

      Когда был получен приказ об оставлении позиции, прикрывал отступление отряд Нежинцев под командой корнета Георгия Маркова:

      «В ночь с 23-го на 24-е ноября, не взирая на сильный ружейный и пулеметный огонь противника, стрелявшего исключительно разрывными пулями, последним оставался с небольшим числом стрелков на позиции, обеспечивая посадку на коней конного корпуса и подавая мужеством и самоотверженностью пример своим подчиненным, удерживал наступление противника до окончания посадки на коней».

      Начался мучительный отход к г. Тарнов. Люди буквально валились от усталости. Когда подошли к городу, его обстреливала 14-дюймовая австрийская пушка. Разрыв каждого снаряда был похож на гигантский гриб, высотой более 100 метров. Снаряды вырывали воронку диаметром в 10–12 метров и глубиной в 5–8 метров. Дивизия встала на постой на безопасном расстоянии. Денщик согрел для командира полка роскошную ванну, похожую на небольшой бассейн, но тот, едва дойдя до нее, уснул на ступенях. На следующий день полковник посетил в местном соборе могилу своего далекого предка, Тошатыча Ромейко-Гурко, удельного князя в Тарнове в XV веке.

      Вскоре положение на фронте переменилось. 8-я армия была усилена XXIX армейским корпусом, а 3-я армия развернулась тремя корпусами на юго-запад, к предгорьям Карпат. 26 ноября 18-й гусарский Нежинский полк вновь выступил в поход. За два дня он добрался без боев до уже знакомого г. Новый Сандец. Тут командир полка принял на себя обязанности коменданта. В своих мемуарах Д. И. Ромейко-Гурко достаточно подробно описывает период своего управления городом, главным образом, борьбу с пьянством.

      «Я сказал городскому голове, что намерен уничтожить все бутылки с вином. Городской голова меня просил этого не делать, так как это главный доход города, где каждый дом имеет свой, в несколько десятков сажен, подвал, где выстаивается венгерское вино. Оказывается, это вино приходит сюда из Венгрии, препарируется и затем продается в Краков и Варшаву.

      Я тогда решил опечатать все погреба и объявить жителям, что если кто-нибудь продаст солдату или офицеру вина, то дом того будет сожжен. Вместе с городским головой приступили к опечатыванию погребов…

      В городе был большой винокуренный завод, в котором имелась цистерна на 2000 литров спирта и около 1000 бутылок того же спирта. Его окрашивали и сдабривали разными примесями, после чего он носил название разных наливок: вишневки, сливянки, рома и других напитков. Его уже ночью казаки пограбили. Чтобы его не охранять, я приказал своему офицеру корнету Дарагану отправиться на этот завод и слить спирт в сточную канаву и разбить 1000 бутылок. Я его выбрал потому, что знал, что он совершенно не пьет. Через 4 часа он пришел доложить, что мое поручение исполнил. Одновременно он просил не взыскивать с нижних чинов, так как они совершенно пьяны от винных паров. Я его отправил спать, так как он тоже был пьян от алкогольных паров.

      …Рейншток за заводом выходил в сточную канаву. Местные