Невинная девушка с мешком золота. Михаил Успенский

Крепко надеялся, что не ошибся. И начал свою безнадёжную работу.

      Сперва он поливал глину водой из кадушки. Потом не погнушался и жидкостью, в которую вода превращалась у него внутри. Всё равно вредный Водолага поставил ему ксюшу без крышки. Никто и не заметит в общей вони. Кроме того, та же ксюша скрывала и место подкопа.

      – Ты бы её ещё рядом с кроватью поставил, – ехидничал Водолага.

      – Сил нет добраться, – стонал атаман.

      Мало-помалу глина стала поддаваться.

      Глиняные крошки Лука сметал в ксюшу, которую всё-таки время от времени томильщикам приходилось опоражнивать. Но никто ведь не будет интересоваться её содержимым, надёжно прикрытым сверху!

      Томильщики вообще распустились, поскольку из этой тюрьмы побегов не было. Да обычно и не задерживались в ней узники.

      «Глядишь, к старости и докопаюсь», – уныло мыслил Радищев, но лежать без дела уже не мог.

      Спица, терзавшая размягчённую глину, издавала звук, напоминавший пение сверчка. Сверчки в тюрьме водились и тоже срока своего не знали. Звуки, ими издаваемые, были односложны и пронзительны.

      И вдруг сверчку откликнулся другой сверчок.

      ГЛАВА 12

      – О горе! О проклятье! Напрасно доверился я старому компасу! Я совсем забыл, куда он здесь показывает!

      Старец говорил по-испански, но Лука худо-бедно его понимал, так как знал и латынь, и, маленько, итальянский.

      Оказалось, что старец и ерусланским владеет.

      – Кто ты, мой юный собрат по несчастью? – спросил старец. Одежды на нём почти истлели, а лохмотья держались только на золотом шитье.

      – Я – народный мститель Лука Радищев, Новый Фантомас, – сказал наш герой, но уже не с гордостью, а даже с какой-то неуверенностью.

      – Не слыхал, – скупо заявил старец. – Знай же, о младой соузник, что видишь перед собою, возможно, последнего и единственного представителя прежнего мира…

      – Какого это прежнего? – удивился Лука. – Разве до нас тут что-то было?

      – Увы, мой бедный друг, было, да ещё как было-то! Мир был куда более богат и пространен, нежели нынче. Приготовься же услышать страшную правду – да только не всю, поскольку я крепко опасаюсь за твой рассудок…

      – Не боись, дедушка, – покровительственно сказал Радищев. – Уж коль скоро я в тюрьме не спятил, то как-нибудь выдержу.

      Тут он вспомнил о правилах приличия.

      – Прости, почтенный, что назвал тебя дедушкой, поскольку не знаю твоего имени…

      Старик выпрямился, и по стати его сделалось видно, что он явно непростого роду-племени.

      – Знай же, юноша, что перед тобой лиценциат Саламанкского университета дон Белисарио Бермудо де Агилера-и-Орейро, знаменитый в прежнем мире путешественник и первопроходец, сподвижник великого Алонсо де Охеды, открывателя многих земель и царств Нового Света!

      Лука, как и остальные школяры, знал, как устроены учебные заведения в еретических странах, и потому усомнился:

      – А не староват ли ты для лиценциата?

      Дон Агилера страшно сверкнул на него грозными очами.

      –