Княгинины ловы. Луковская Татьяна Владимировна

заозерские приготовили на славу. Здесь в княжеских хоромах бедность никого за полы не хватала, всюду чувствовались сытость и достаток. Жаркое дразнило за нос, заморское вино и мед звали утолить жажду, к золотистым пшеничным хлебам рука тянулась сама.

      Чернореченского князя усадили на самое почетное место, по правую руку от князя Ростислава. Княгиня Улита сидела по левую руку от сына, она суетилась как хозяйка дома и шепотом все время отдавала приказы челяди, снующей между пирующими. Гости и хозяева вели неспешную дружескую беседу, все улыбались и желали друг другу здравия. Перестал дуться и Первак, мирно, как ни в чём не бывало, перешептываясь с Пахомием. Старшиной на пиру с лёгкой руки княгини Ростислав назначил Найдена. Тот, не забывая подливать гостям хмельное, без умолку хвалил своего воспитанника, не стесняясь грубой лести, мол, и ловок, и смел, и умен не по годам, и на рати уж может войско вести. Речи дядьки смущали маленького князя, он украдкой показывал Найдену: «Хватит уже, неудобно перед гостями». Но тот не замечал возмущенных взглядов мальчика.

      – Скажи, князь, – тихо обратился Ростислав к Димитрию, – и твой дядька таков?

      – Нет, мой на похвалу скуп да ворчлив, уж ежели похвалит – жди снега летом.

      Ростислав во всем старался подражать Чернореченскому князю, украдкой подсматривая, как тот держится за столом. Так же подпирал левой рукой подбородок, постукивал пальцами по столу в такт гудкам скоморохов.

      Хмель медленно кружил Димитрию голову, расслабляя тело. Чернореченский князь начал поглядывать через голову Ростислава на княгиню. Теперь под медовыми парами она не казалась ему простушкой. Он отметил про себя ее пухлые губы. «Целовать, должно, приятно», – мелькнула бесстыжая мысль.

      Княгиня Улита заметила пьяный оценивающий взгляд, сильно засмущалась и начала вести с Дмитрием непринуждённую, но подчёркнуто вежливую беседу, как бы напоминая: «Ты гость, не забывайся».

      – Здорова ли княгиня Глебовна³⁰?

      – По милости Божией все благополучно, – улыбнулся Димитрий.

      – Дай Бог ей милость свою. Все ли благополучно во земле твоей?

      – Мирно бысть. А как, княгиня, у вас, не гладно ли?

      – Оправились с Божьей помощью, тесть вот только твой, Мстислав, гостей³¹ с житом³² к нам не пущает, дозоры по Утице поставил. Но хоть ратью не грозит, и то ладно.

      Утица текла в Бежское озеро с северо-востока из Залесских земель, по ней издавна залессцы торговали с заозерскими житом, так как в болотистом Бежском краю хлеб рос скудно. Закрыть торговлю – значит, сильно ухудшить положение и без того небогатого люда.

      – Почто ж прогневался Мстислав? – удивленно поднял бровь Димитрий.

      – Уж и не знаю, видит, что дитя у нас на столе сидит, вот и изводит, – вздохнула Улита.

      Чернореченский князь раздраженно поджал нижнюю губу. Если бы княгиня сказала «Залесский князь», а то ведь «тесть твой», получалось, что вина за бедствия заозерских лежала и на нем, на Димитрии.

      – Ну,

30

Женщин в Древней Руси часто именовали не по имени, а по отчеству отца.

31

Гости – здесь купцы.

32

Жито – ржаное или любое другое зерно.